Не уходи! Даже думать не смей!   шипит Арман, когда Рэми вновь стонет, сотрясаемый новым приступом.   Не смей сдаваться, слышишь! Слышишь! За гранью тебя найду, если сдашься! Не смей!

Скрипят за спиной двери, кто то поспешно вбегает внутрь, отталкивает Армана и чувствуется в воздухе пряный запах магии.

  Т с с с...   бормочет молодой, не старше видевшего двадцать четыре зимы Армана, а уже давно седовласый Лерин.   Т с с... уже все...

  Больно,   шепчет Рэми.

  Знаю,   спокойно отвечает Лерин, и в глазах его утихает синее сияние.   Терпи, дружок. Пройдет. Возвращаться из царства мертвых всегда нелегко. А теперь спи... спи, друг, а когда проснешься, боль минует, обещаю...

Волкодав вновь заскулил, ткнулся в ладонь Армана теплым, слегка влажным носом, возвращая дозорного в полумрак комнаты. И только сейчас понял Арман, что бьет его лихорадочная дрожь, а туника промокла от пота.

Но кровь оборотня, подарок и проклятие отца, вновь не дает ошибиться. Рэми был мертв. Но теперь   жив. Боги, этого быть не может... За возвращение мертвого из за грани приходится дорого платить, слишком дорого. И платить придется Рэми!

Хлопком по приказу Лерина задергиваются шторы на окнах, и дух замка зажигает ярче светильники. Запах магии почти мгновенно выветривается, его заменяет тонкий аромат соснового леса, смешанный с запахом мяты. Рэми жив... жив.

Успокоительно шепчет заклинания Лерин, касаясь лица больного костлявыми, унизанными перстнями пальцами. У него получается лучше, чем у Армана   Рэми быстро успокаивается и дышит ровнее.

Щеки его из ярко красных становятся розоватыми, как у ребенка, появляется на губах спокойная улыбка, и он поворачивается на бок, поджимая к груди колени.

  Спи уж, герой,   чуть иронично, чуть устало бормочет Лерин, укутывая спящего пушистым одеялом.

А потом быстрым жестом развязывает широкие завязки, отделяя себя от кровати полупрозначной, вышитой серебром тканью.

  Вы мне ничего не хотите объяснить?   тихо, боясь разбудить брата, спросил Арман.

  Я ничего не буду вам объяснять, старшой,   ушел от ответа Лерин, протянув руку, и на ладони его появилась чаша с чем то густым и красным, пахнущим спиртным.   Принц ждет вас там!

"Там"   это было за небольшой, украшенной резьбой дверью, через которую Арман недавно вошел в спальню Лерина.

Но к Миранису Арман, вне обыкновения, не спешил. Мир еще немного подождет: сейчас Армана волнует только Рэми. И потому он добьется у Лерина хотя бы слово правды, несмотря на сжатые губы телохранителя, его неодобрительный взгляд, синеву под глазами, как после нескольких бессонных ночей, и нотки усталости в голосе.

Но умирал не Лерин, Рэми. Не Лерин метался недавно на подушках   Рэми. И Арман узнает, по чьей вине. Сейчас!

  Кто его?

  Рэми сам расскажет, когда проснется.

  Когда Рэми проснется?

  Думаю, к вечеру.

Лерин, не обращая более на гостя никакого внимания, приподнял портьеру, за которой оказалась небольшая нишу с статуей Радона и чадившими у ног статуи светильниками. Телохранитель остановился на пороге и добавил:

  Несколько дней будет донимать Рэми усталость, но не более. Все закончилось, старшой. А теперь, будьте добры, оставьте нас. Вы и так сегодня узнали слишком много для обычного архана.

Раньше, чем упала тяжелая портьера, Арман увидел, как Лерин опустился на вышитый знаками Радона коврик и, склонив перед статуей голову, погрузился в молитву.

Арман лишь скривился, более не настаивая на ответе: знал он, что аристократичный Лерин его не любит.