|
Салли смотрела вниз на безлюдную стоянку для машин и вдруг спросила: - Джерри, как я могу жить без тебя? - В точности как я живу без тебя. Просто мы оба большую часть времени не живем. - Давай не будем говорить об этом. Давай не будем портить наш день. - О'кей. - Он взял роман, который она читала, и спросил: - Ты понимаешь, что к чему у этого малого? - Да. А ты - нет. - Не очень. Я хочу сказать, не потому, что все это не правда, но... - Он потряс книгой и отшвырнул ее в сторону. - Разве это надо говорить людям? - По-моему, он хороший писатель. - Ты многое считаешь хорошим, верно? Ты считаешь Моравиа хорошим, ты считаешь, что теплое вино - это хорошо, ты считаешь, что любовь - это хорошо. Она быстро взглянула на него. - А ты не согласен? - Отчего же - вполне. - Нет, не правда, ты мне иногда не веришь. Не веришь, что я вот такая, простая. А я в самом деле простая. Ну совсем, точно... - ей трудно давались сравнения: она видела все так, как оно есть, - ...точно эта разбитая бутылка. Во мне нет тайн. - Такая красивая бутылка. Посмотри, как срез - там, где отбито, - сверкает на солнце. Она - будто маленький каток, которым утрамбовывают пляж: круглая, круглая. - Джерри снова захотелось сигарету - чтобы было чем жестикулировать. - Эй? - сказала она, как говорила обычно, когда между ними, казалось, возникало отчуждение. - Привет, - серьезно ответил он. - Привет, - повторила она в тон ему. - Солнышко, почему ты все-таки вышла за него замуж? И она рассказала ему, рассказала подробнее, чем когда-либо, обхватив колени и потягивая вино, - рассказала так мило, мягко, небрежно историю своего брака, типичную историю двадцатого века, а он смеялся и целовал ее склоненную голую поясницу. - Ну, а я продолжала брать уроки верховой езды, и опять у меня был выкидыш. Тогда он послал меня к психоаналитику, и этот чертов аналитик, Джерри, - он бы тебе понравился: он очень похож на тебя, такой деликатный, - говорит мне - сама не знаю, отчего это у меня, но я всегда стараюсь делать, как советуют мужчины, такая уж у меня слабость, - так вот, он и говорит мне: “На этот раз вы родите”. О'кей, я и родила. В голове у меня все так перепуталось, я даже подумала, уж не от аналитика ли у меня ребенок. Но, конечно, не от него. Это был ребенок Ричарда. Ну, а потом - раз уж появился один, вроде бы надо было завести и еще, чтоб первый вырос человеком. Но не всегда все получается, как хочешь. - А знаешь, почему у меня столько детей? - спросил он. - Я понятия об этом не имел, пока Руфь не сказала мне как-то ночью. Ты же знаешь, она очень верит в то, что роды должны быть естественные. Так вот, Джоанну она родила с великими муками, поэтому, видите ли, она решила произвести на свет еще двоих детей, чтобы, так сказать, отшлифовать технику. Он надеялся, что вызовет у Салли смех, и она действительно рассмеялась, и в этом обоюдном взрыве веселого серебристого смеха они потопили все печальные тайны, которые хранили про себя. У нее таких тайн было больше, чем у него. Это их неравенство огорчало Джерри, и когда тени от дюн удлинились в их маленькой лощинке, он поцеловал ее запястья и признался, отчаянно пытаясь уравновесить их судьбы: - Я препогано поступил, женившись на Руфи. Право же, куда хуже, чем если б женился ради денег. Ведь я женился на ней, так как знал, что из нее выйдет хорошая жена. |
