Автомобиль выглядел странно. Он был прозрачным, и внутри его светилось все. Ярко полыхал мотор, мелькая ослепительными поршнями, сияла выхлопная система, искрилась коробка передач, а в глубине восседал мужичок. В неровном искрящемся свете разглядеть его лицо было нелегко, черты казались размытыми, зато хорошо просматривались череп, позвоночник, кости ног и рук. Одежду я разглядеть не смог – что-то типа бесформенной хламиды.

Я вышел на дорогу и вытянул руку. И автомобиль начал тормозить! И остановился. Подойдя поближе, я заглянул в распахнутое окошко.

– Чего, обалдел, под машину бросаешься? – полыхнуло оттуда прямо в лицо.

– Командир! – крикнул я. – Мне бы до города бы!

– До города… – с сомнением произнес мужичок.

– Надо очень! Иначе пропаду совсем. Ты скажи, сколько денег хочешь…

Я вдруг сообразил, что понятия не имею, сколько у меня денег и есть ли они вообще после валяний в лесу. Начал торопливо шарить по карманам и наконец нашарил в кармане купюру, вытащил ее, но понял, что не могу ее даже увидеть. Бумажка и бумажка. Я показал ее мужику:

– Пойдет?

Мужик брезгливо оглядел меня, еще брезгливее – трепыхающуюся купюру, затем кивнул:

– Садись.

И мы поехали.

– А чего случилось-то? Чего так, на ночь глядя? – начал беседу водитель.

– Да… – отмахнулся я. – Жизнь такая…

– Пьяный, что ли? – поинтересовался водитель, принюхиваясь.

– Есть маленько, – кивнул я.

– Так: в машине – не блевать! – предупредил водитель. – Если чего – скажи, я остановлю.

– Ну, я не настолько уж пьяный, – обиделся я.

– А кто тебя знает, – добродушно кивнул мужичок. – Вон какой бледный, всклокоченный, весь в листьях. Как по земле валялся.

– На последнюю электричку бежал через лес, – объяснил я. – Много падал.

Я думал, что разговор сейчас сам собой заглохнет, но мужику хотелось общения.

– Да разве ж ходят в такое время электрички? – удивился он.

– Угу… – буркнул я сквозь зубы.

– Это тебе, брат, засветло надо было выходить…

– Угу… – буркнул я.

– А чего такой хмурый? – спросил мужик, немного помолчав.

– День неудачный, – буркнул я.

– А чего – неудачный? – удивился мужик.

– Рассказать? – вдруг зло спросил я.

– Расскажи… – охотно кивнул мужик.

И тут меня прорвало. И я стал рассказывать. Не про ухо, конечно, а про весь день – с самого утра.

– Слушай, мужик. Утром я вылил кофе на штаны. Опрокинул чашку, случайно локтем задел, ну и все. А штаны светлые. А мне на работу ехать.

– Тоже мне проблема… – цыкнул зубом мужичок.

– Да это только начало… – усмехнулся я. – Короче, пока я штаны застирывал и сушил…

– У тебя одни штаны, что ли? – удивился мужичок.

– Последние, – кивнул я. – Вторые в стиральной машине лежат, я их уже три дня вынуть и развесить собирался. Есть, конечно, еще рваные джинсы, но за них меня бы мигом с работы выгнали. Ой, черт, до сих пор ведь лежат в стиральной машине, сгнили уже небось… – Я задумался.

– Ну, застирывал последние штаны… – напомнил мужичок.