– Ну, застирывал последние штаны… – напомнил мужичок.

– Ну да, застирывал. Время прошло много, и я решил ехать на работу через центр, чтоб побыстрее.

– У тебя машина? – покосился мужичок.

– Была, – кивнул я мрачно. – Ты слушай, слушай дальше. Еду я через центр, ломлюсь сквозь пробку, а тут влезает роскошная иномарка – красная, спортивная, вся сияет. Ну, едем, плетемся. Долго. И мне – поворачивать. И я включаю поворотник. А у меня – «жигуленок», только из ремонта, крыло еще не покрашено. И я ее, суку, – пропускаю. Понимаешь?

– Угу… – кивает мужичок задумчиво. – Да ты не горячись так, нам час ехать до города, успеем наговориться.

– Извини, – смутился я. – Понимаешь… Как тебя звать?

– Леонид… – степенно кивает мужичок.

– Понимаешь, Леонид… Можно, Леня?

– Можно и Леня…

– Понимаешь, Леня, она – красная, новенькая, блестящая! Дорогая, сука, как автограф Рокфеллера! И я ее – пропускаю! Мигаю на поворот, но – торможу. А она мне мигает, мол, проезжай давай, сворачивай куда надо, я, мол, не тороплюсь, я вообще-то тоже сейчас поверну… Я сначала не понял. Думал, может, не мне мигает? Приостановился. А она совсем тормозит и мне снова мигает настойчиво – проезжай, проезжай, поворачивай быстрей куда тебе приспичило! А впереди все уехали, и сзади мне гудят уже, чтоб не стоял. И тут до меня доходит: ей действительно приспичило зарыться в гущу со своей полосы, я ей – помеха справа, но она вежливая, сука, и меня пропускает. Ну, думаю, спасибо. Жму на газ, кручу руль… А она – красная, блестящая, и стекла у нее черные, как рубероид на даче у негра, и мотор у нее такой спортивный, и столько там лошадей, сколько не наберется и во всех конюшнях мира, вместе взятых. И она вдруг рвется с места, и вот она уже передо мной! И я ничего не успеваю сделать и въезжаю ей в бок! Да не просто въезжаю, а так, что у нее весь бок всмятку, и капот отлетает, и бампер на асфальт падает, и обе фары вываливаются, как глаза на стебельках, и все дела…

– М-да… – говорит Леня. – А сам как?

– Да сам нормально… Только крыло, то самое, что ремонтировал, и фара треснула…

– А она?

– А из нее вылазят два во-о-о-от таких кабана… И говорят: ты, баран, слепой, что ли? Ты куда ж, урод, едешь через полосу? А я говорю: да вы ж сами притормозили! Вы ж мне сами мигали: проезжай, проезжай, поворачиваю! Я ж помеха справа! А они так между собой переглядываются – кто тебе мигал? Кто поворачивал? Никто тебе не мигал! И чего делать теперь будем, помеха? Ментов вызывать или так договоримся?

– Ментов вызывать! – говорит Леня уверенно. – Страховку, свидетелей побольше, которые видели, что они тебе мигают…

– Ага, только у меня нету страховки.

– Как так?

– Да вот так вышло. Была, да только липовая, долго рассказывать. Короче, нет страховки. И свидетелей нету. Может, и нашлись бы добрые люди, если бы кто-нибудь видел, что они мне мигали. Так, похоже, никто и не видел… Ну, короче, вызвали ментов. А ментам дело ясное: я виноват, я нарушил, я вылез наперерез, я врубился в бок. У них ведь была красная, спортивная, ни царапины… А у меня – драный «жигуленок», и крыло это самое, не покрашенное, только из ремонта… И, стало быть, это я такой дебил, у которого по жизни привычка этим крылом прикладываться ко всему, что стоит или движется…

– А на самом деле что с крылом? – цыкнул зубом Леня.