Аким тотчас принялся глотать вино, а я наконец-то завалился спать. И конечно же, восемь часов утра наступили поразительно быстро. Казалось, что я только закрыл глаза, а кто-то уже деликатно постучал в дверь.

— Сударь, пора вставать! — донёсся до моих ушей угодливый голосок Рябого.

— Иду, — нехотя сказал я, раскрыв пудовые веки.

Разум совсем не хотел выбираться из сладких объятий сна, но я помог ему: дал себе пощёчину и резко принял сидячее положение.

Тут же мой прояснившийся взор увидел фамильяра, по-птичьи дрыхнувшего на прикроватной тумбочке.

— Аким, подъём, — тихонько прошептал я, подозревая, что Рябой может стоять за дверью, чтобы с радостной улыбкой встретить меня, выходящего из комнаты.

— Слышу, слышу, — недовольно пробормотал фамильяр, тоже открыв глаза.

Я показал ему большой палец, оделся и вышел вон, действительно обнаружив в коридоре Рябого.

— Все работники по вашему приказанию собраны напротив парадных дверей! — рьяно выдал он.

— Отбираешь хлеб Пчхина? — скривился я.

— Да он бы их до вечера собирал, сударь, — протараторил охотник, преданно глядя на меня.

Я смолчал и пошёл по коридору в сопровождении Рябого. Мы вышли из особняка, и уже тут, перед работягами, я не молчал, а дал волю своему внутреннему оратору. Сверкал глазами и грозил ворам такими карами, что аж довёл до полуобморочного состояния особенно впечатлительных простолюдинок.

Пчхин остался доволен моим выступлением и по итогам оного заявил:

— Да-а, сударь, вот теперь эти пройдохи даже крошку с вашего стола не украдут.

— Надеюсь, — исторг я из охрипшего горла и навострил уши. — А это что за отвратительный звон оглашает дом?

— Телефонный аппарат, — проронил старик, тоже прислушавшись.

— Пойду, узнаю, кто это, — сказал я, шустро ворвался в дом и отыскал старинный телефон, дребезжащий так, что аж зубы заболели. Поспешно схватив трубку, я выдохнул: — Ратников у аппарата!

— Это барон Вербов, сударь! — протараторил аристократ, захлёбываясь воздухом от возбуждения. — Бросайте все свои дела! Собирайте отряд и поезжайте к деревне Старые Пни, что возле Чёрного леса! Приказ самого князя! Без вас никак нельзя. Вы же теперь считаетесь одним из лучших охотников княжества. А в Старых Пнях творится что-то страшное…

— … Демократы завелись? Коммунисты? Объясните толком, что там происходит! — рявкнул я, нахмурив брови.

— Очевидцы говорят, что деревню поглотили самые настоящие джунгли, что прежде были обычным лесом! И дескать там, демоны хозяйничают! Не дохнут, собаки такие, хотя прорыва нигде не видно! Они будто перебороли то воздействие, что за час убивало их. Представляете?

— Легко. У меня богатая фантазия.

— А я вот не представляю, — признался барон, перевёл дух и просипел: — Люди, точно опустевшие сосуды, висят на ветках, а те покрыты цветами красными, как кровь.

— Это хорошо, — задумчиво сказал я, памятуя о том, что для перехода в другой мир мне как раз нужны такие цветы.

— Хорошо⁈ — ахнул аристократ.

— Ну, в том смысле, что цветы — это же почти венки на могилке. Да чего вы мне вообще глупые вопросы задаёте? Действовать надо! Я скоро выезжаю. Без меня даже близко не подходите к этим джунглям! Они явно опаснее, чем разгневанная женщина, заставшая мужа с любовницей!

— Нужно выезжать немедленно, а не скоро!

— Ага, чтобы встретить ежа голой жопой? — буркнул я, положил трубку и заорал во всю мощь своих лёгких: — Рябой!

— Да, сударь! — раздался голос со стороны кухни.

— Немедленно обзвони всех членов моего отряда и пригласи их в поместье! И скажи Чернову, чтоб броневик взял, — приказал я и помчался в подвал, попутно думая, что с этой деревенькой очень многое не так.