— Выкладывай.

— Что ты можешь мне поведать о красотке по имени Сильвия?

Недолгая пауза.

— Сильвия? Хм. Подожди-ка, я перейду в кабинет.

Проходит несколько секунд, потом шум затихает, и возникает голос Туре, медово-бархатный.

— Так-так, стакнулся с Сильвией? — вцепляется он. — То-то я заметил, вы любезничали на открытии. Забавный кадр. Но разве ты, типа того, не женат?

— Типа того, да. Но любопытство есть любопытство.

— Любопытство — вещь опасная. Куда опаснее, чем ты думаешь. Но только — строго между нами мальчиками, лады?

Я серьёзно киваю, потом вспоминаю, что он меня не видит и говорю: «Да».

— Сильвия девушка ненасытная, ей всегда мало.

— Мало чего?

— Не прикидывайся, ага? Это моя личная теория, но мне кажется, её подтверждает весь мировой опыт, и она гласит, что жирные девки в разы похотливее тощих. Им всегда давай ещё.

— Я предпочитаю слово «полные», — возражаю я.

— Что они полные, это правда. Тело у неё на пять, только его как-то много. Зато пизда с совершенно потрясной подушкой, и всегда мокрющая. Наша малышка Сильвия прямо-таки волчица сексуальная.

От такого излишне доверительного и пикантного заявления я чувствую себя неловко, но Туре Мельхейм только вошёл во вкус.

— Учти, как она кричит и стонет — это нечто. Я боялся, что соседи вызовут полицию. Когда ты зайдёшь так далеко, — если ты, конечно, собираешься зайти так далеко, — не забудь пофранцузить. У меня потом вся морда пошла прыщами, но оно того стоило.

— Заметь, — вставляю язвительно я, — ты ещё ничего не сказал о ней самой, только о сексе.

— А чего скажешь? Сам видишь. Она какой-то чин в министерстве. Не хило, да? Так и возвращается доверие граждан к бюрократии. Но полная ку-ку.

— Что значит «ку-ку»?

— Не знаю. Маргиналка альтернативная. Пыталась таскать меня по театрам. Представляешь? Как будто я могу три часа просидеть на месте. Она скорей для твоего гербария, Сигбьёрн.

— А дома у неё ты был?

— Один раз. У неё здоровенная квартира в доме начала века. Наследство, видимо. Забитая вещами под завязочку. Кипы старых книг, и я подозреваю, что она их читает. Собирает слонов. Что во мне клёво, так это слоновья елда, прикинь?

Объяснять, что я поселился точно под ней, мне в этот момент не кажется строго необходимым.

— И сколько это длилось?

— О, недолго. От силы пару месяцев. В позапрошлом году. Два месяца — самое оно. Знаешь правила эксплуатации толстых тёлок и японских мотоциклов?

— И кто прекратил отношения?

— Я. По крайней мере, я считаю, что я. Но что интересно — от таких коротких интрижек остаются самые добрые воспоминания, без горечи и обид. Мы с ней и сейчас друзья, но не такие близкие. О чём я начинаю грустить всякий раз, как вижу её. Но не вздумай ей это передать. И вообще ничего из моей трепотни не повторяй.

— Да нет, конечно, ты что.

— Всё это между нами, мальчишками. Так что с моей стороны малышке Сильвии наилучшие рекомендации. Чудо что за пизда с подушкой.

Он выдерживает многозначительную паузу.

— Но если тебя интересует моё мнение, лучше б ты обхаживал Эйнара Сюлте. Пиздомотины — одна из постоянных бытия, чего не скажешь о хорошей работе. Поговори с ним. Прости, мне пора.

— Поговорю я с Сюлте, обещаю.

Он вешает трубку. И как это Туре Мельхейму удаётся пошлить до того буднично и легко? Не мой стиль. Поэтому меня беспокоит, с чего вдруг беседа с ним вызвала у меня такую выдающуюся эрекцию?

— Что-нибудь уже сделали? — спрашиваю я, входя в гостиную после отлучки в туалет.

Аня сидит на прежнем месте.