— Я сидел в машине, — начал я.

— Как далеко?

— Ну, может, футов пятьдесят.

— Угу… А почему ты с ней не пошел?

— Что ж… — протянул я, хотя его все это вовсе не касалось. — Мне показалось, незачем.

Он еще некоторое время разглядывал меня, потом покачал головой.

— Может быть, ты не дал бы ему за нож схватиться…

— Может быть, — согласился я.

— Ты ведь был у нее за партнера! — Коултера, как видно, до сих пор терзала мысль о священных узах партнерства, так что я прикусил губу и сдержался, несмотря на сильное желание кое-что ему сказать. Через пару секунд он продолжил: — Значит, дверь открылась и… Дончевич ткнул ее ножом?

— Дверь открылась, и Дебора достала свой значок, — поправил я.

— Ты точно видел?

— Да.

— С такого расстояния?

— У меня хорошее зрение, — пояснил я. Неужели все меня будут сегодня бесить?

— Ладно. А потом что?

— Потом… — сказал я, воспроизводя момент в памяти с ужасающей ясностью, как в замедленной съемке, — Дебора упала. Попыталась подняться, но не смогла. Я побежал на помощь.

— И этот хмырь все время был там?

— Нет. Он скрылся в доме, а потом снова вышел, когда я подбежал к Деборе.

— Угу… — пробормотал Коултер. — Сколько времени его не было?

— Секунд десять максимум, — прикинул я. — Какая разница?

Коултер вытащил изо рта зубочистку и уставился на жеваный кончик. Очевидно, зрелище было ужасное; он с минуту подумал и швырнул зубочистку в корзину для мусора. Разумеется, промахнулся.

— В этом-то и сложность… Отпечатки на ноже — чужие.

Где-то с год назад мне удаляли зуб в стоматологии, под наркозом. Теперь я на секунду вновь почувствовал то неприятное головокружение.

— От… кхм… отпечатки?..

— Ага, — ответил Винс, прихлебывая лимонад. — Мы взяли его «пальчики» при аресте. Естественно. — Он утерся рукавом рубашки. — И сравнили с теми, что на рукоятке… Представь, не те! Вот я и думаю, какого дьявола… понимаешь?

— Естественно, — поддакнул я.

— Вот я и думаю… а если их двое было? Потому что по-другому не получается, верно? — Он пожал плечами и, к несчастью для всех нас, вытащил из кармана рубашки еще одну зубочистку и снова принялся ее жевать.

Мне даже пришлось прикрыть глаза, чтобы все обдумать без помех. Я снова проиграл всю сцену в памяти: Дебора ждет у двери, дверь открывается. Дебора показывает свой значок и внезапно падает… Нет, ничего такого не помню, лишь силуэт мужчины, без подробностей.

Дверь открывается, Дебора показывает свой значок, мужской силуэт… Больше ничего. Темные волосы и светлая рубашка — по таким приметам кто угодно подойдет, включая Дончевича, которого я и треснул по башке мгновение спустя.

— По-моему, никакого второго человека не было. — В конце концов Коултер — представитель (хоть и уродливый, но представитель) правды, справедливости и «Американского образа жизни». — Хотя, честно говоря, на сто процентов не уверен. Все произошло слишком быстро.

Коултер прикусил зубочистку и пожевал губами, словно забыл, как говорить.

— Если их было двое… — в конце концов выдавил он.

— Не исключено, — признал я.

— Один ударил — и давай бежать, типа, ааа, что я сделал! А второй бежит к дверям посмотреть, и тут ты ему вмазал.