Когда Лола вернулась в свое гнездышко, то застала мужа с одним из его сослуживцев, доктором филологических наук, литературоведом Николаем Трофимовичем Сажиным. Специальностью этого ученого был Радищев.

— А вот и хозяйка! — приветствовал он появление Лолы. — «Без хозяйки и дом сирота»… Вашу прелестную ручку, божественная!

— Клавочка! Где же ты была? — спросил муж, заметив озорной блеск в глазах жены.

— Я?!.. Я была на свидании со своим будущим любовником!

— Да неужели?

— Ты не веришь?

— Нет, я верю тебе, крошка!

Оба ученые, переглянувшись, весело подмигнули друг другу и расхохотались.

— Ну что за прелесть! Она такая остроумная! — с восторгом сказал литературовед.

— Детка! Но ты, по-моему, выпила вина… — мягко упрекнул муж. — И немало…

— Ты угадал, Гоша… я пьяная…

— Но ты же мне обещала…

— Ну, а что делать? Был банкет, чествовали товарища… Тридцать лет работы на эстраде… Это шутка, по-твоему?

— Да, да… почтенный юбилей! — заступился Сажин. — Причина вполне уважительная.

— Не ворчи, Гоша… Я сейчас пе-ре-о-денусь… и буду угощать вас чаем… хотите чаю?

— Великолепное предложение!

— Потерпите немного…

Лола ушла к себе, а ученые сели в кресла и заговорили о делах библиографических…

Иван Петрович возвращался домой пешком, и я бы не сказал, что вид его был удрученный. Предстоящее объяснение с женой по сравнению с тем, что он пережил в ресторане, казалось, вероятно, пустяком.

Так оно всегда и бывает. Меньшее зло по сравнению с большим вызывает чувство почти приятное. Приведу такой пример… Представьте себе, что вы получили повестку явиться без опоздания к такому-то времени и в такое-то место, а для какой цели вас приглашают — не сказано. И вот вы невольно начинаете думать — «за что?». Какую вы совершили ошибку и что вам за это будет? Нагоняй, выговор, неприятное объяснение с управляющим… И вдруг выясняется, что вас вызывали на очередную лекцию. Какое чувство вы переживаете? Несмотря на то, что лектор плохой, тема лекции жевана-пережевана, вы сидите, слушаете почти с удовольствием, и даже мысли о напрасно потраченном времени вас мало огорчают.

Само собой разумеется, что, к моменту возвращения мужа, Надежда Васильевна была так взволнована и обеспокоена, что даже не вязала.

— Что случилось, Ваня? — спросила она со страхом, как только он вошел в комнату.

— Ничего особенного, Надюша. Ты меня извини, но я немного выпил… Пустяки… Выпил от радости… — говорил он, пытаясь повесить пальто за верхнюю петлю. — Приехал, понимаешь, директор совхоза… Он получил орден в связи с пятидесятилетием и устроил поздравления на свои средства… Да, да! На свои средства… от радости. Обмыл, так сказать, орден… Пригласил и меня… Ну, как не порадоваться за человека?.. Я не мог отказаться…

— А почему ты меня не предупредил?

— Не мог… Я ведь не знал, что она сегодня зайдет…

— Кто она?

— Кто она? — спросил в свою очередь Иван Петрович. — Я говорю, директор совхоза зайдет.

— Нет, ты сказал «она». Директор женщина?

— Ну, что ты говоришь, Надюша! Федор Иванович! Как же может быть Федор Иванович женщиной?.