— Я уверен, что нет.

— Снаружи Стоят Два Стража, Которые Уверены, Что Да, Мистер Липовиг, — прогремела Глэдис.

О, подумал Мойст. Одна из таких  встреч.

— А время этой встречи — прямо сейчас, ведь так?

— Да, Мистер Липовиг.

Мойст схватил брюки, и какие-то остатки воспитания заставили его поколебаться. Он посмотрел на гору голубого хлопка перед ним.

— Ты не могла бы?… — спросил он.

Глэдис отвернулась.

Она кусок глины, весом в потонны, угрюмо подумал Мойст, влезая в свою одежду. И безумие настигает.

Он закончил одеваться и торопливо спустился по черной лестнице в каретный двор, который совсем недавно грозил стать его предпоследним пристанищем. Рейс на Квирм как раз выезжал, но Мойст вскочил к кучеру, кивнул ему и с помпой покатил по Противостороннему Бродвею, пока не появилась возможность спрыгнуть около главного входа дворца.

Было бы здорово, мелькнуло у него в голове, когда он бежал вверх по ступенькам, если бы Его Светлость разделял мнение, что встреча — это что-то, зависящее не от одного человека. Но он был тираном, в конце концов. У тиранов тоже должно быть какое-нибудь развлечение.

Стукпостук, секретарь патриция, ждал у двери Продолговатого Кабинета и поторопил Мойста сесть напротив стола его светлости.

Через девять секунд усердного записывания, Лорд Ветинари поднял взгляд от бумаг.

— А, мистер Липовиг, — сказал он. — А что не в золотом костюме?

— Он в чистке, сэр.

— Надеюсь, день выдался приятный? До сих пор, по крайней мере?

Мойст огляделся по сторонам, наскоро припоминая все недавние маленькие проблемы Почтовой Службы. Кроме Стукпостука, который стоял возле своего хозяина с выражением почтительной бдительности, в комнате больше никого не было.

— Слушайте, я могу все объяснить, — сказал Мойст.

Лорд Ветинари поднял бровь с озабоченностью человека, который, найдя гусеницу в салате, осторожно приподнимает остальные листики.

— Прошу вас, — сказал он, откидываясь на спинку кресла.

— Нас слегка занесло, — начал Мойст. — Проявили слишком уж креативное мышление. Развели мангустов в почтовых ящиках, чтобы змеи держались подальше…

Лорд Ветинари ничего не сказал.

— Э… Которых, стоит признать, мы затащили в ящики, чтобы снизить количество лягушек…

Лорд Ветинари повторил свой ответ.

— Э, которых, по правде, служащие засунули, чтобы отвадить улиток…

Лорд Ветинари оставался безмолвным.

— Э… Которые, я вынужден отметить, сами заползли в ящики сожрать клей с марок, — закончил Мойст, опасаясь, что он скатывается в несвязное бормотание.

— Ну, по крайней мере, их вам не пришлось никуда засовывать, — весело заметил Ветинари. — Как вы сами заметили, это, возможно, было случаем, где свежую логику следовало бы заменить здравым смыслом, скажем, среднестатистической курицы. Но я вас не поэтому сегодня сюда пригласил.

— Если дело в клее для марок с капустным запахом… — начал было Мойст, но Ветинари взмахнул рукой.

— Занимательное происшествие, — сказал он. — И я уверен, что никто не пострадал.

— Э… Тогда Второе Издание Пятидесятипенсовой Марки?

— Той, которую называют «Влюбленные»? Общество Благопристойности посылало мне жалобу, да, но…

— Наш художник не понимал, что рисовал! Он не много знает о сельском хозяйстве! Он думал, что молодая парочка занимается сеянием!

— Кхм, — выразился Ветинари.