— А Елизавета Николаевна полчаса, как уехала, — поприветствовав меня и Самюэля, заметил он, как-то настороженно глянув в сторону безликого экипажа. — Вместе с Ираидой. Ткань привезли, на платья девушкам, они и…

— Помолчи! — прервала я мужчину. Тот как-то сразу сник, опустив плечи и отведя взгляд. — У кого гости?

— У наставницы…

Имени назвать не успел, его перебил подошедший Вильен:

— У наставницы Стефании. Дяденька, говорят. Взрослый, в красивом кафтане. Вроде как граф, так им сказали старшие девочки.

— Ах, граф, — угрожающе протянула я, надеясь, что мое предположение окажется неверным. Мало ли графов… В Марикарде — достаточно, но тех, кто мог приехать в приют в подобном экипаже — лишь один. — Давно появился?

— Как раз перед нами, — несколько успокоил меня Виль.

По лестнице на второй этаж мы поднимались, прыгая через ступеньку и распугивая попадавшихся воспитанниц. Такой прыти от нас они точно не ожидали.

Успев пригрозить Сэму, чтобы не поддавался на провокации, толкнула дверь комнаты старшей наставницы. В отличие от Ираиды — начальницы приюта, у которой были свой дом и семья, Стефания большую часть жизни прожила здесь.

Сама сирота, она лучше многих других знала, что значит не знать любви.

— Граф! — удивленно воскликнула я, успев заметить, как Стефания что-то сбросила в ящик стола, за которым сидела. — Какая неожиданная встреча!

— Госпожа Волконская, — обернулся ко мне Шуйский, медленно поднялся со стула, холодно посмотрел на Сэма и Виля, застывших у двери. — Вы правы. Неожиданная.

Я прошла вглубь комнаты, остановилась рядом со столом:

— Доставай!

— Что доставать? — попыталась «не понять» Стефания, но тут же, стушевавшись под моим тяжелым взглядом, выложила обратно полотняный мешочек. Судя по размеру, было в нем не меньше пятидесяти монет.

— Попытка подкупа сотрудника приюта? — с усмешкой уточнила я у графа. — Интересно, что вы могли во столько оценить?

— Это всего лишь благотворительность, — совершенно спокойно ответил он. Вот только взгляд был… с вызовом.

— Уверены в этом? — жестом приказав Стефании отойти, уточнила я.

Наставница и хотела бы, но не подчиниться не могла.

Как только она сделала пару шагов и, заняв ее место, сильнее выдвинула ящик стола.

— Как любопытно… — протянула я, доставая оттуда завернутый в бумагу и плотно стянутый тонкой веревкой сверток. — Что это? — повернулась к побледневшей Стефании. Папку, лежавшую на самом дне, я решила пока не трогать.

— Простите, Анастасия Николаевна! — воскликнула Стефания, отступая к стене. Натолкнувшись на стоявшее неподалеку кресло, замерла, ладонями закрыла рот, словно боясь сказать лишнее. Смотрела при этом не на меня, на графа. Со страхом смотрела.

— Вы продолжаете настаивать на благотворительности, Александр Игоревич? — многозначительно улыбнувшись, поинтересовалась я у Шуйского, оставив пока что наставницу в покое.

— Это похоже на допрос, — со снисходительной насмешкой, ответил он. — Вы меня в чем-то обвиняете?

— Если так будет продолжаться, дойдем и до обвинений, — сменила я интонации, — а пока я лишь уточняю причину вашего присутствия здесь и назначение монет, которые вы передали девушке.

— Я не собираюсь отвечать на ваши вопросы, — бросив быстрый взгляд на Самюэля, который стоял ближе к нему, едва ли не презрительно произнес он.