|
Зазвучал голосок Ютанк, она пела: Пусть ты мал, Но как хорош! Съесть тебя мне Невтерпеж! Пусть на голод Будет мода — Съесть тебя Мне так охота! Пусть власа Каскадом льются — Им глаза мои Напьются! Брошу я тебя В кровать. Лучше спрячься! Мне видать! Звякнула брошенная на пол пластинка с «электрическими завихрениями». Негромкие удивленные вскрики. Шорох простыней и скрип постели. Визги восторга! Больше я не мог выдержать. Я выключил приемник. Меня разрывало от страсти. Я улегся в постель. Пусто было у меня в руках. Я испытывал мучения. Никогда прежде я так не мучился. Больно! Ужасно больно! И так, час за часом, я лежал и страдал. Я понял, что никакая пытка не может сравниться с муками неудовлетворенного желания! Их средоточием стал очень чувствительный орган! Глава 4 На следующее утро сильно похолодало. Перегорела электропечка. Я облачился в лыжный костюм голубого цвета. Согревая руки чашкой с кофе, я тщательно обдумал ситуацию. И пришел к отчаянному решению. С верностью Ютанк мне нужно покончить. Я позвонил таксисту и, когда он явился, велел ему провезти меня несколько ярдов по шоссе. Здесь находился поворот к вилле, сгоревшей когда-то очень давно, и можно было съехать с дороги на несколько футов в сторону и припарковаться под кедром, видя при этом все, что могло двигаться по шоссе. Он выключил двигатель. Ветер вздохнул в кроне кедра с какой-то горькой печалью. Шофер повернулся ко мне, сдвинул на затылок свою фуражку из овчины и стал ждать, когда я заговорю. Он, очевидно, понял, что у меня неприятности. — Мне нужно что-то делать с Ютанк, — проговорил я. Он молча обмозговал сказанное. Задумчиво закурил сигарету «Хисар» и сказал: — На продаже ничего не выгадаешь. Цены на рынке упали до самого низкого уровня. За «железным занавесом» дела еще хуже. Через границу к нам перебежали сотни тысяч девушек. Боясь, что их будут насиловать красноармейцы, они встали перед выбором: либо сиф и гонорея — либо ноги поскорее. Они выбрали последнее. Я их не виню. Вы когда-нибудь ощущали прикосновение бороды одного из этих русских Иванов? А платяных вшей видели? Или блох? Нет, офицер Грис, увязли вы с ней. — Я вовсе не намерен делать из этого трагедию, — сказал я. — Но после долгих размышлений я пришел к выводу, что это дело просто так не решится. — Что ж, — сказал он, — в такого рода делах никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. — Ты должен мне что-нибудь посоветовать, — сказал я. Он все-таки был единственным, кому, похоже, небезразлично, что со мной случится. К тому же уголовники на Модоне — народ довольно сообразительный. — Готов выслушать любые предложения. Кедр вздохнул под ветром. Прошли три верблюда, груженные опиумом, ведомые в сторону Международного центра переподготовки крестьянином на ишаке. Крестьянин взглянул на нас с любопытством. Деплор, он же Ахмед, подождал, пока они не скрылись из виду. Затем с внезапной решимостью отшвырнул сигарету. — Не хочу втягивать вас в трудные ситуации, офицер Грис, из которых нельзя выбратьря. Душой разделяю ваши самые насущные интересы. Поэтому скажу, что вам лучше делать. Вам лучше дать мне денег, и я достану вам женщин. — Больше никаких рабынь! — поспешно предупредил я. — Нет, нет, — сказал он. — С той я вас и так уже здорово подставил. И никакие шлюхи вам тоже не нужны. Я имею в виду только тот тип женщин, которым деньги нужны как приданое. |
