|
Он повернулся, и на мгновение глаза его задержались на Статуе Свободы, затем его взгляд пробежал по эспланаде, где развевались и хлопали на ветру флаги многочисленных наций. Хеллер находился возле Организации Объединенных Наций! Меня охватило холодное предчувствие, не имевшее ничего общего с ветреной холодной погодой. Что за дело привело его туда? Его взгляд сосредоточился на широком пешеходном тротуаре перед дверьми здания Генеральной Ассамблеи, изредка скользя по Восточной сорок шестой улице. Этот район я знал хорошо: он ожидал, что кто-то прибудет сюда, к ООН, из города. Его внимание привлекла группа людей из пяти человек. В накидках и меховых капюшонах. Наверное, он не ожидал их увидеть, поскольку передвинулся так, чтобы быть заметней. Группа остановилась. Чья-то рука вытянулась, указывая на Хеллера. Все остальные повернули головы в эту сторону. Затем они побежали к нему, выкрикивая вне себя от радости: «Красавчик! Ой, милашка!» Они бежали к нему, а он бежал к ним. Они встретились в радостной шумной суматохе. Они старались расцеловать его в щеки, схватить за руки. Это были женщины из «Ласковых пальм»! Я узнал среди них Марджи, Минетту и высокую ярко-желтую красавицу. — О, Красавчик! Мы так без тебя скучали! — крикнула одна. — Нам было так одиноко! — голосила другая. — Прошьел циэлый вьек! — прокричала Минетта. Боги мои, да они были просто прекрасны! Глаза у них так и горели, на щеках играл румянец. Какое имел он право на эти прелестные существа?! Он ведь даже не спал ни с одной из них! — Вот уж не думали, что ты придешь, — сказала высокая ярко-желтая. — И я пропущу такой день? — возразил ей Хеллер. — Действительно, это невозможно, — сказала Марджи. — Ведь это все же твоя идея. — Нет-нет, — запротестовал Хеллер. — Не моя, а Вантаджио. Это он у нас эксперт по политическим делам. А всю работу сделали вы, девчонки. — О, и как мы работалы! Отшень, отшень тяшело! Лобби за лобби, день и ночь, вверх и вниз. Но девушки все же внушили делегатам: если они не принимают этот закон, мы посылаем их на (…). Мы бойкотируем их страсти. — По-моему, — сказала Марджи, — эти делегаты ООН хорошо усекли, в чем дело. К любому из них, кто не проголосует за этот закон, в «Ласковых пальмах» будут применены санкции. — Мы в прямом смысле вложили в это наши задницы, — сказала ярко-желтая. — Это то, что они не смогут принять покорно! — О, думаю, Генеральной Ассамблеей закон будет одобрен, — сказал Хеллер. Я был ошарашен. Я слышал, как одна или две из них намекали Хеллеру, когда он сидел по вечерам в вестибюле «Ласковых пальм», что они «работают кое над чем» со своими клиентами из делегатов ООН. Но я понятия не имел, что за игры велись в темных комнатах этих распутниц. И что это был за закон? — Нам лучше войти, — сказал Хеллер. — Близится время их окончательного голосования. Они веселой толпой ввалились в двери здания Генеральной Ассамблеи и подошли к справочному столу в вестибюле. Молодая особа в форме подняла голову и встретила их смех и суету неодобрительным взглядом. — У вас должны быть специальные пригласительные билеты для нас, — сказала ярко-желтая. — Делегат Мейсабонго сказал, что они будут здесь. |
