— Эта листовка отпечатана в типографии, так?

— Так, — сказала Аглая Бертольдовна.

— Надо думать, с типографией он расплачивался так же, как и со всеми другими расплачивается — официально, небольшую сумму, а остальное — «черным налом», из рук в руки. Так?

— Так, — опять согласилась Аглая Бертольдовна, и мы вслед за ней.

— А вы много лет связаны с книгами, с изданиями, с разной печатной продукцией. Значит, вы лучше нас знаете, что и как делается в типографиях, и, главное, вы в любую типографию можете, наверно, найти ход, через тех или иных знакомых. А главное, эти знакомые будут из «своих», и они, например, могут попросить работников типографии провести для нас экскурсию. Возможно, мы узнаем, где и как заказ на все эти предвыборные листовки и плакаты был оформлен с нарушением правил…

— Гм… — Аглая Бертольдовна задумалась. — Но если мы что-нибудь узнаем, а потом передадим сведения дальше, в милицию или в избирательную комиссию, то получится, что я подставлю людей, которых попрошу познакомить нас с работниками типографии. Ведь больше всего пострадают они.

— Мы их не подставим, — возразил Алешка. — Пусть только они попросят кого-нибудь показать нам, как работает типография. Мол, интересно ребятам! И если мы найдем какие-нибудь «черные» расписки и тому подобное, то постараемся, чтобы люди, которые будут за нас просить, оказались никак не затронуты.

— И как вы собираетесь это провернуть? — поинтересовалась Аглая Бертольдовна.

— Разберемся на месте! — ответил Алешка. — Главное — чтобы попали мы в эту типографию! А там, может, клочка бумаги, который мы подберем на полу, окажется достаточно. Или хватит оговорки кого-нибудь из сотрудников типографии. А если мы найдем ниточку, за которую можно уцепиться, всегда можно будет потом изобразить, будто эту ниточку разматывал кто-то другой, а мы здесь совершенно ни при чем.

Так, вот, значит, в чем была Алешкина идея, которую он обдумывал!

— Ну не знаю… — вздохнула Аглая Бертольдовна. — Во-первых, я занимаюсь редакционной работой, а с делами типографскими связаны другие люди, поэтому со стороны производственной я мало кого знаю. Во-вторых, это может быть одна из тех частных минитипографий, которые берут заказы на небольшие тиражи. Сейчас таких типографий полным-полно по Москве развелось, и во многих из них мы можем просто никого не знать. Да и смотреть там особо не на что. Аппарат такой, похожий на большой цветной принтер, который может выдавать разнообразную продукцию. К тому же, такие листовки могли отпечатать в самом банке, если у них хороший полиграфический отдел. Ну-ка, посмотрим! — Она еще раз внимательно изучила все, набранное мелким шрифтом в самом низу листовки. — Так… Заказ номер 1976, печать… где же тут значок производителя? Ага, вот он! Что-то знакомое… — Она нахмурилась, вспоминая. — Указанный номер заказа говорит о том, что это довольно большая типография. Если бы они печатали листовки в банке, или в минитипографии, то, скорее всего на листовке, не было бы указано никаких данных производителя. Смотрите, и тираж здесь указан довольно большой — десять тысяч. Ну-ка, выясним.

И Аглая Бертольдовна набрала номер телефона.

— Привет, Сергей! — сказала она. — Ты у нас с полиграфистами все дела ведешь, так не знаешь ли, у какой типографии такой значок: нечто, похожее на переплетенные буквы «Н» и «П» и завитушка вроде голубка? Ах, ну да, конечно, как же я сама не догадалась! Слушай, а мы с этой типографией никаких дел не ведем? То есть, точнее говоря, ты не ведешь? А не знаешь ли кого-нибудь в ней? Ага, понятно… Хорошо, я ей перезвоню.