— А вы его недолюбливаете, Демидыч.

Демидыч удивлен.

— Васькина?.. — Подумав, соглашается. — Ну, может, маленько. Шаршавый мужик.

Возвратившийся Васькин наливает себе еще кружку.

— Иди, дед. Спасибо за пиво.

— Доброго здоровья, — старик бодро ковыляет к двери.

— Так на чем мы остановились? — спрашивает Васькин, снова спокойный и уверенный.

— Вы убеждали меня, что ваш отдельный случай объясняется тем, что подобных случаев вообще много.

— Убедил?

— Нет. Это не доказательство.

— Как кому. Мы, конечно, университетов не кончали…

— Зачем прибедняться! Вы кончили педагогический техникум, Владимир Тарасович.

Упоминание техникума Васькину неприятно.

— Короче говоря, вагонов с помидорами от совхоза «Южный» я не принимал. И сменщик мой, Малахов, тоже.

— Малахова я спрошу отдельно.

Покидая территорию базы, Знаменский застает все того же стража.

— Я следователь, помните?

— Чего ж не помнить…

— К вам просьба.

— Ко мне? — без интереса переспрашивает старичок.

— Списки работающих на базе от посторонних организаций сохраняются?

— Списки? Смотря когда.

— Конец апреля.

Вахтер нацепляет очки, лениво роется в ящике стола. Наконец извлекает схваченные скрепкой листки.

— Вот, нашлись, — сообщает он с некоторым удивлением.

— Проверьте, пожалуйста, последние числа, четвертый цех.

Вахтер неторопливо листает свои бумаги.

— С 28-го по 30-е записаны студенты.

— Разрешите взглянуть?

На скамейке в жилом квартале сидит, скучая, некрасивая девица с авоськой. Из подъезда выходит Томин и направляется куда-то по улице. Девица трогается следом. Томин сворачивает за угол, останавливается, и преследовательница через некоторое время почти натыкается на него.

— Доброе утро, прелестная незнакомка!

Девица глупо таращится.

— Сегодня мы с авоськой. За покупками?

— А вам что за дело? — несколько оправясь, огрызается она.

— Вы положительно ко мне неравнодушны. Что бы это значило?

— Не приставайте, пожалуйста! Я с незнакомыми…

— Недолго и познакомиться. Я, например, из уголовного розыска. А вы? — и тоном, не допускающим возражений, требует: — Попрошу документы!

— Еще чего! — хорохорится девица.

— Тогда — «пройдемте»?

Девица колеблется, но все же раскрывает сумочку и вытаскивает паспорт.

— Нате. Подумаешь!

— Благодарю. — Томин быстро пролистывает страницы и возвращает паспорт. — Вы мне чрезвычайно симпатичны. Запомню фио и адресок.

6

В той же конторке, где разговаривал с Васькиным, Знаменский беседует теперь с Малаховым, вторым кладовщиком. У Малахова детское лицо, в глазах постоянная то ли задумчивость, то ли грусть. Говорит он немного бессвязно. По временам начинает присочинять, увлекается, искренне верит тому, что рассказывает, смакует драматические эффекты, с удовольствием пугается.

— Должен быть третий. Обязательно. Круглосуточно принимаем-отпускаем. Но нету. Умер он. Погиб. Хороший старик, жалко. Петр Иванович.