— Только если Серге… — Афоня вопросительно обернулся к брату.

— Погоди! — перебил Игнат. — Больше ты ни с кем не трепался?

Кибрит почувствовала, что легче дышится: намечалось нечто определенное, одна ниточка вместо бесформенного клубка, который возник бы из ответа типа: говорил в классе.

— Так кому вы рассказали? Какому Сергею?

Игнат попытался защититься от ее напора:

— Нас ведь не предупреждали, что сведения секретные!

— К вам нет претензий. Мне только необходимо знать, кто он. Необходимо!

— Зачем? Это имеет отношение к следствию?

— Да.

Неужели не ясно, что имеет? Иначе она не прибежала бы. Парень тянет время, ищет отговорки.

Игнат закурил, затянулся так, что запали щеки.

— Это порядочный, интеллигентный человек. Он не представляет для вас интереса.

— Чепуха какая-то! — вторил Афоня брату.

— Я должна его увидеть!

Кибрит не допускала возражений, от нее исходила властность и ребята невольно сдавали позиции.

— Очень странно, — пожал плечами Игнат. — Ну, хорошо, я попробую с ним завтра связаться.

— Нет, Игнат, надо ехать сию минуту! Внизу ждет машина.

Тот вскочил.

— Да вы смеетесь!.. Поймите, он наш друг. Он много делает для нас с Афоней. Никто нам столько не помогал! И ни с того ни с сего мы ворвемся к старому человеку с милицией! У него даже телефона нет, нельзя предупредить!

Нет телефона! Она едва сдержала радостное восклицание.

— Правда, неудобно, — жалобно морщился Афоня. — Я прямо не представляю…

— А главное, зачем? Невозможно же понять, вы ничего не объясняете!

Кибрит тоже поднялась. Впервые она так опростоволосилась, подвела друзей. Сейчас нужно вести себя предельно точно, ни единого опрометчивого слова. Осторожней с правдой, правда может их спугнуть. Она открыла рот и сказала правду:

— Наш тогдашний разговор стал известен преступнику.

— Немыслимо. То, что вы говорите, немыслимо! — Игнат топнул ногой, а Афоня шумно вдохнул и выдохнул, и хохолок на его макушке уперся в зенит.

— Отчего же, Игнат? Пусть он прекрасный человек, но он мог кому-то обмолвиться случайно. Поймите, преступник узнал, с какой стороны мы приближаемся!

Она подождала и бросила на весы последнее:

— Серов умер час назад. А убийца на свободе, он кинулся заметать следы!

Стало слышно, как шелестела во дворе липа, в комнату пахнул пыльный ветер, предвестник дождя. Игнат закрыл окно, зло дернул вверх шпингалет, постоял.

— Ладно, поедемте.

Квартира Сергея Филипповича ничем не выдавала характера жильца, потому что все в ней принадлежало не ему. Хозяева уехали на далекую стройку и сдали пожилому солидному человеку две смежные комнатки с кухней.

Никишины забегали сюда лишь однажды, когда старик лежал простуженный и просил купить ему кефиру.

Он и сейчас встретил их с бутылкой кефира и обрадовался — на долю секунды, пока не разглядел позади незнакомых людей, один из которых был в милицейской форме.

— Сергей Филиппович, ради бога, извините, что так получилось… товарищам было необходимо вас видеть… — заспешил Игнат, болезненно переживая неловкость положения.

— Что-то я не пойму: вы ко мне привели или вас сюда под конвоем? — он медленно, тяжело ворочал языком.

— Дело в том, что…

Пал Палыч отстранил Игната, выступил вперед.

— Позвольте, лучше я.