И вот когда я наконец собрала почти всех, кто был в агентстве в этот неурочный час, вокруг себя, на пороге появился Глеб Егорович Спозаранник и сказал:

– Между прочим, некоторые здесь работают.

И тут ко мне вернулся дар речи.

– Глеб, – простонала я, – за мной следят…

– Глеб, в отличие от всех прочих, отнесся к моему заявлению серьезно (впрочем, он ко всему относится серьезно) и, забрав и валерьянку и коньяк, увел меня в свой маленький, но уютный кабинетик. Он усадил меня в кресло, терпеливо подождал, пока я кончу всхлипывать, пока приведу себя в относительный порядок. Вот тогда я и подумала: почему это я раньше не смотрела на Глебушку? Я, конечно, пока Аркаши не было, позволяла себе некоторые… вольности (в разумных пределах). Вот чуть с этим хамом Соболиным не провела звездную ночь прямо, можно сказать, на рабочем месте. Ну, так это Соболин. А Глеб – это совсем другое дело. К нему нужен деликатный подход. И он вовсе не зануда, а очень даже милый. Просто даже стало жаль упущенных возможностей. Или не упущенных? Вариант поразил меня своей новизной. Но Спозаранник отвлек меня от этих, в общем приятных, мыслей, произнеся: «Итак?» И я стала рассказывать ему все с начала.

Глеб слушал внимательно и даже позволил мне закончить длинную тираду про домогательства Тимура Тимурыча. Потом он откинулся на спинку кресла.

– Ну, что мы имеем. И прослушивание телефона, и наружка – чисто демонстративные штуки. Если бы хотели тебя пасти для сбора информации, – работали бы чисто. Если слежка ведется по инициативе Тимура Тимуровича, то они профессионалы: а это все – игра в шпионов, волосы ежиком и длинный плащ. Другое дело, что у нас нет никаких доказательств, что слежку организовал он. И никаких доказательств, что он – организатор ночного дозора. – И Глеб задумался.

Я смотрела на него преданно, – Спозаранник для меня сейчас был последней надеждой и воплощением силы разума. Он сцепил руки, упираясь локтями в стол, и медленно тер переносицу под тонкой оправой.

– А узнать – так ли это – мы можем только двумя способами. Во первых, осмотреть твой щиток на предмет отпечатков пальцев и опросить соседей на предмет «телефониста». – Кстати, этот твой Юрий мог его видеть?

– Мог, но я не уверена…

– И во вторых, организовать за тобой собственное наблюдение.

Я только открыла рот, чтобы возразить и удивиться, но Спозаранник поставил нежданную точку:

– И поэтому сегодня вечером ты приглашаешь в гости своих коллег.

– В гости? Глеб, у меня же пустой холодильник!

– Светочка, – Глеб укоризненно посмотрел на меня, – нас будет интересовать в основном щиток, а не холодильник. Если за домом следят, то появление у тебя одного из коллег вызовет подозрения, а если ты пригласишь в гости большую компанию, – подозрений будет меньше. А сейчас ты поедешь домой и будешь ждать гостей, а я пока найду нужных людей.

–

Работа – работой, но дома я кинулась на кухню и стала судорожно выкладывать на стол всю домашнюю провизию. «Позор, позор», – причитала моя мама, откупоривая домашние огурчики и помидорчики. Коллеги редко появлялись у нас дома, и теперь, когда мама наконец могла увидеть, с кем работает ее сокровище, – в доме было шаром покати. С приезда Аркаши я дома почти не ела, осваивая с любимым новые и новые ресторанчики, а мама много работала и для себя почти не готовила.