Схватившись одной рукой за горло, он ухватился Дрюгой рукой за край стола и с усилием встал. Из глаз его ручьем лились слезы. Он открыл рот, пытаясь что-то сказать, но не смог произнести ни слова.

В ЛОВУШКЕ!

Нэнси и Карсон Дрю вскочили на нога.

— Папа, по-моему, он задыхается! — крикнула Нэнси. Через мгновение они оба уже были в Дрюгом конце зала.

Все посетители ресторана обернулись и уставились на покрасневшего человека, ловящего ртом воздух. По ресторану пронесся сдержанный ропот.

К пострадавшему бросилась миниатюрная женщина, обедавшая за соседним столиком.

— Я доктор Хорделл, — представилась она. — у вас болит?

Мужчина рухнул на стул, на лбу его выступила испарина. К нему подбежал официант со стаканом воды, и он залпом ее выпил. Слегка отдышавшись, мужчина показал на тарелку с рыбой.

— Это! — с трудом выдохнул он. — Эта рыба!

Взяв тарелку, Нэнси осмотрела филе, лежащее на толстом слое желтого риса и обильно посыпанное зеленью. Девушка осторожно понюхала рыбу. Почти тотчас же ее ноздри обжег резкий запах, и она непроизвольно отвернулась.

— Вы поняли, о чем я? — спросил пострадавший, вновь обретая голос и хладнокровие.

— Позвольте мне взглянуть, — попросил Шоун, подойдя к Нэнси.

— В этой рыбе какие-то очень острые специи, — предупредила Нэнси, протягивая ему тарелку.

Щоун понюхал рыбу и сдвинул брови. Он взял чистую вилку и перевернул филе.

— Да как же это? — негромко воскликнул он. Под рыбой обнаружилась ярко-зеленая паста. — У нас в ресторане нет такой приправы, — продолжал Шоун. — Это возаби. Она используется исключительно в японской кухне, а мы здесь, в «Аризона-Хаус», не готовим японских блюд. Должно быть, кто-то тайком пронес эту приправу в ресторан и подложил ее в тарелку после того, как я приготовил рыбу.

— Но она все же съедобна? — уточнила Нэнси.

— Да, но такая острая, что большинство людей может употреблять лишь каплю ее за раз. А этот господин проглотил с рыбой целую ложку возаби, бедняга.

— Уверена, что это было весьма неприятно, — констатировала доктор Хорделл. И обратилась к пострадавшему: — Продолжайте пить воду. Жжение постепенно пройдет.

— Неприятно! Это было куда хуже, чем просто неприятно! — с возмущением произнес красный как рак мужчина, отирая лоб льняной салфеткой.

То, как он произнес эту фразу, напомнило Нэнси хорошо поставленную речь актера.

— Да, возаби — очень острая приправа, — согласился Шоун. — Я не могу передать вам, сэр, как я сожалею об этом.

И тут к ним подбежала Бесс.

— Что случилось? Как вы себя чувствуете, господин Брэккетт?

У пострадавшего забегали глаза.

— Как вы меня назвали? — переспросил он. Бесс покраснела.

— Извините. Я знаю, что вы предпочитаете оставаться неузнанным. Но я знаю, что вы — Гарольд Брэккетт. Здесь превосходно готовят. Просто в последнее время в ресторане все идет не так. Мы думаем, что кто-то нарочно пытается все испортить: поломал водопровод, разорвал книгу заказов. Держу пари, что тот же самый тип сотворил эту пакость с вашим обедом и…

— Бесс! — предостерегла Нэнси. Она вДрюг подумала, что Шоун не захочет, чтобы эти невеселые новости были преданы огласке.

— Ах, да… — замялась Бесс. — Просто я хотела, чтобы господин Брэккетт понял, почему… — Внезапно тень сомнения промелькнула в ее глазах: — Вы ведь действительно Гарольд Брэккетт?

Мужчина пожал плечами.