– По какому вопросу? – спросил он строго.

Был оперок Гоша мал, худ, в очках и говорил очень неубедительным басом. Но зато очень строго. Ну очень строго и недовольно. Еще бы! Мы оторвали его от созерцания Светкиных достоинств… А созерцать было что – стерва Завгородняя расстегнула на почти прозрачной блузке на одну пуговицу больше, чем допускают приличия. Как мужик, я этого Гошу понимал.

– По какому вопросу? – спросил Гоша.

Мы с Сашкой стояли на пороге его кабинета.

– Это мои коллеги, Гошенька, – проворковала Завгородняя, и мы вошли. – Это Андрей Серегин – наш директор, а это Александр Зверев… журналист, а в прошлом сотрудник уголовного розыска… – тут же нашлась Света. – А это, ребята, оперуполномоченный Георгий Астафьев – замечательный человек и мой друг.

Мы обменялись рукопожатиями и сели возле стола. «Застегнись, Завгородняя», – шепнул я. Светка в ответ скривила губы, но не застегнулась. Гоша напряженно молчал.

– Георгий, – сказал Зверев с ходу, – есть одна проблема.

– У меня или у вас?

– У всех…

– Что же это за проблема? – равнодушно спросил Гоша.

Труп на проспекте Рационализаторов, – сказал Зверев.

– Ой, Светлана, Светлана, – покачал Гоша головой.

– Да ладно тебе, Гошенька…

– Георгий, – сказал я, – мы люди серьезные и ответственные. Пришли к вам не в поисках сенсации, а с предложением помощи.

– Помощи?

– Да, именно так – помощи. Если бы нам хотелось просто забабахать горячий материал, мы бы его уже забабахали, но мы понимаем ваше положение и хотим помочь.

Гоша закурил, выпустил струйку дыма и спросил:

– Чем же вы мне поможете? Дело это поднимете?

Зверев ответил:

– Слушай, Георгий… ты – опер, и я тоже опер. Капитан. Двести восемьдесят задержаний. Так что опыт какой никакой имею. И вижу, что дело у вас встало – «глухарек»… верно?

Гоша, глядя в полированную столешницу, сказал:

– Спасибо тебе, Света, за помощничков… Окончен разговор, господа журналисты.

– Понятно, – сказал я. – В таком случае мы сегодня же ставим информацию об убийстве на Рационализаторов в ленту. Фамилию вашу, Георгий, мы упоминать не будем, но сошлемся на источник в убойном отделе Красноармейского РУВД.

Гоша с силой затушил окурок в медной пепельнице.

– Меня, – сказал он, – Крылов раком поставит… Он и так уже бегал, выяснял, откуда это Серегин знает про секретное дело?

Что же вы творите то, помощнички? Без ножа режете, блин!

– Мы вашу фамилию не называем.

– Какая, к маме, разница? Все знают, что у меня Светлана бывает… Все стрелки на меня.

– Ну так давай пообщаемся нормально, и не будет никакой проблемы, – сказал Сашка.

– А, Гошенька? – пропела Завгородняя.

– Ладно. А чего вы хотите?

– Личность погибшей установили? – быстро спросил Зверев.

– Нет… наркоманка лет двадцати.

– Фотография у тебя есть?

Ни слова не говоря, Гоша поднялся и пошел к двери, закрыл замок. Потом вытащил из письменного стола конверт и швырнул его Звереву. Сашка вытащил пачку черно белых фотографий. Начал быстро их просматривать и передавать мне… Это были те еще снимки! Описывать не буду. Скажу только, что «красный орел» предстал во всей своей «красе».

Я передал снимок Завгородней, но Светка вдруг по детски прикусила губу и отрицательно помотала головой.

Сашка выбрал одну фотографию – на ней крупно было снято лицо убитой женщины – и спросил у Гоши:

– Фотку подаришь?

– Бери, – махнул тот рукой.