…Интересно, как бы я потом оправдывался, если бы притащил в РУВД этого длинноволосого Витю?

Я достал из кармана трубу, намереваясь позвонить в Агентство, порадовать ребят. Но телефон зазвонил сам.

– Але.

– Андрей? – спросил голос Харольда.

– Я, Харольд, я… спасибо тебе и Юрию за помощь.

– Да мы, собственно, еще ничем и не помогли. Но теперь кое что подскажем.

– А что именно?

– Записывай телефон Греттира…

– А как ты его нашел?

– Очень просто – обзвонил ребят. Выяснил, что Греттир, оказывается, перекинулся к «берсеркам». Но даже эти… э э… отмороженные его выгнали. Потом я позвонил вождю «берсерков», и мне дали его телефон.

– Диктуй, – сказал я.

Харольд продиктовал номер. Я откинулся в кресле и стал смотреть, как трепещут листья на осине.

– Кстати, у него теперь есть какой то тесак. И вроде бы он всегда носит его с собой.

– Я знаю, – ответил я.

***

Спустя две минуты позвонил Зверев.

– Андрюха, – сказал он, – ты где?

– На Рационализаторов.

– Ага… а я думал, ты спишь.

– А если думал, что я сплю, зачем будишь?

Так ты же не спишь, – ответил Сашка.

– Логично, – согласился я. – Ну, что у тебя?

– Я его вычислил.

– Как?

– В записной книжке Пастуховой был телефончик какого то Алика.

– Алика?

– Алика, Алика… телефончик установлен в доме 68 по проспекту Рационализаторов, квартира 617. А прописаны там Шварц Елена Константиновна 1960 года издания и Шварц Олег Владимирович… родился 30 января 1983 года – Водолей!

– Отлично, – сказал я. – А номер телефона 520 …  …?

– А ты откуда знаешь? – удивился Сашка.

– Птичка на хвосте принесла… «Красный орел» называется.

– Ага… понял, – сказал Зверев так, что было ясно: ничего не понял.

– Подъезжай сюда. Я буду ждать.

– Через двадцать минут буду, встречай.

Я подъехал к дому номер 68 (шестнадцатиэтажка, перед фасадом – стоянка, обнесенная сеткой «рабица»), нашел подъезд с квартирой 617 и стал ждать… Лишь бы только не уснуть.

Через двадцать семь минут на «частнике» подъехал Сашка.

***

Небо опять нахмурилось, с севера надвигалась большая черная туча. Я набрал номер Олега Греттира. Отозвался ломающийся юношеский басок. Я спросил Елену Константиновну, он равнодушно ответил, что «матери нет» и положил трубку. Не спросил ни кто спрашивает, ни что передать… «Матери нет».

В фильмах или книжках извергам любят задавать вопрос: да есть ли у тебя мать? Или: да женщина ли тебя родила?

Женщина, господа, женщина… Всех нас на свет рожали женщины. Но почему то из маленьких, беззащитных, беззубых детенышей иногда вырастают волки, не знающие никакой жалости. «Матери нет», – сказал Греттир.

– Ну, что будем делать? – спросил я.

– Можно позвонить Гоше, – сказал Зверев. – Или в РУВД. Тут рядом, пятьсот метров, они через три минуты приедут.

– Нет, – сказал я. – Я хочу ему в глаза посмотреть.

Зверев выщелкнул в окно сигарету и зло бросил:

– Может, интервью у него возьмешь?

Я ничего Сашке не сказал. Я помнил, что однажды его оперская судьба пересеклась с насильником сатанистом {События описаны в романе А.