– Пусть они, дураки, трезвые остаются.
– Земля ей пухом.
– Да, чтобы ей лежалось спокойно, – поддакнул Зверев.
Не чокаясь, Сашка и баба Нюра выпили, закусили соленым огурцом. Лицо у старухи раскраснелось.
– Не было никакого волосатика, – повторила баба Нюра.
– Понятно. А можно, Анна Марковна, мы посмотрим вещи покойницы? – спросил я.
– Зачем? – насторожилась она.
– Надо, баба Нюра, – сказал Сашка.
– Не, надо властям сообщить… куда надо.
– Да брось, баба Нюра. Мы сами сообщим.
– Не разрешу в моем доме незаконный обыск проводить, – сказала хозяйка фразу, от которой Зверев чуть не подавился огурцом.
Мы с Сашкой изумленно переглянулись.
– А мы вам денег дадим, – сказал я.
– Сколько?
– А сколько у вас пенсия?
– Две тыщи, – соврала баба Нюра.
– Две тыщи дам.
– Тогда разрешу.
***
Комната, которую занимала Вероника, была площадью метров десять с видом на помойку. В комнате было чисто и прибрано, что для наркомана не характерно… видимо, убиралась баба Нюра. Почти сразу в глаза бросился конверт. Питерский адрес Вероники был написан черной шариковой ручкой.
Письмо пришло из поселка Горушка Тверской области от Пастуховой Зинаиды Дмитриевны. Я посмотрел на дату отправления… когда Зинаида отправила письмо, Вероники (Вера на конверте) уже не было в живых.
Вскрывать письмо мы не стали – оставили убойщикам.
– Ты, Андрюха, кстати, позвони этому Гоше, – сказал Зверев. – Пусть оперок реабилитируется перед Крыловым. Отчитается, что установил терпилу. Сразу авторитет заработает.
Я Гоше звонить не стал. Я позвонил Завгородней – из ее уст подарок будет еще слаще.
Мы с Сашкой надели резиновые перчатки и приступили к работе. Нашли шприц и ложку с изогнутой ручкой – все как положено, без неожиданностей. Нашли паспорт: Пастухова Вера Петровна, 1984 года рождения. Господи, ей всего то еще семнадцать!
Даже семнадцати нет – до дня рождения оставалось три дня… Письмо, видимо, и прислали, чтобы поздравить с днем рождения. Я снова взял конверт в руки – конверт был твердый. Скорее всего в нем открытка.
Не знаю, что меня дернуло, но я вскрыл конверт, тряхнул над столом. Выпала открытка с наивными васильками и сторублевая купюра.
«Милая моя доченька! Поздравляю тебя с Днем Рождения, желаю крепкого здоровья, счастья и успехов в учебе…»
Я закрыл глаза и стиснул зубы.
– Ты что? – сказал Зверев.
Я протянул ему открытку. Сашка прочитал. В отличие от меня он прочитал текст до самого конца. Сашка читал, и лицо у него менялось.
– Ну, сука, – сказал Зверев. – Я до тебя доберусь.
***
Едва мы закончили с обыском, появился опер Гоша, оповещенный Светкой.
– Ну что. Обыск проводили? – с порога спросил он.
– Ты что, Гоша? – удивился я. – Какой обыск? Обыск мы не имеем права проводить, незаконно это.
– А что здесь делаете?
– А вот, Анна Марковна комнату сдает.
Мы заехали посмотреть, у нас сотруднику жить негде, хотим снять. Верно, Анна Марковна?
Баба Нюра икнула и сказала Гоше:
– Ты кто такой? Ты чего к хорошим людям цепляешься, маломерок очкастый? Я вот щас околоточного позову!
***
Обыск дал нам записную книжку. Конечно, книжку мы оставили «убойщикам». Но все записи для себя переписали. Гоша остался в адресе – работать с хозяйкой и ждать своих коллег, а мы ушли. |