— Вот это да! — воскликнул Дрейк.

— А теперь ты мне скажи, что тебе известно про Грегори Дункерка?

— Очень немногое, — сразу же заявил Дрейк. — Только то, что знает о нем любой. Вспыльчив, остер на язык, пользуется огромным влиянием в политических кругах, беспринципен, богат и изворотлив. Подробностей ни о его жизни, ни о его деятельности никто не знает, хотя многие относятся к нему с огромным уважением. Насколько я знаю, государственной налоговой инспекции никогда не удавалось стребовать с него подоходный налог — веришь ли, ему все дарят. Ему дарят, платят за это соответствующую пошлину и, естественно, предпочитают не распространяться, с чего это им пришла в голову такая мысль. Но все законно, бухгалтерия в порядке, комар носа не подточит.

— Так, так, — сказал Мейсон. — А теперь он взял писательницу под опеку и нанял для нее телохранителя. Не думаю, чтоб народ прямо не давал Мовис Найл Мид проходу.

Сегодня произошло и еще одно интересное событие. Я получил анонимное письмо, которое наверняка тебя заинтересует… Бери аккуратно. Там могут быть отпечатки пальцев, и я хочу, чтобы ты попробовал их обнаружить.

Дрейк бережно взял листок за самый краешек.

— Ну, как, сделаешь? — спросил Мейсон.

— Попытаемся.

— Действуй.

— А что с этим планом?

Мейсон покачал головой:

— С планом мы пока ничего не станем делать, Пол.

— Но, если ты захочешь предъявить его и на нем будут отпечатки пальцев твоей клиентки, то полиция докопается до этого.

— Ну и пусть… разыграю из себя простачка. Ты ведь меня знаешь.

— Что ты задумал, Перри?

Мейсон усмехнулся.

— Во время слушания я вызову свою подзащитную: попрошу рассказать ее о плане, по которому ей диктовали обратный путь в город, и спрошу: «Скажите, это тот самый план, который вы видели в комнате мисс Мид»? И прежде чем кто‑то опомнится, я успею сунуть его ей в руки. После этого прокурор Бюргер непременно выразит желание ознакомиться с планом и заявит, что этот план нужно отправить в дактилоскопическую лабораторию, но к тому времени будет уже поздно, поскольку весь план уже будет сплошь в ее отпечатках, так же как и в отпечатках прокурора.

— Неужели ты осмелишься это сделать?

Мейсон снова усмехнулся и сказал:

— Я и сам еще толком не знаю, что сделаю.

Пол нахмурился:

— Перри, я бы очень хотел, чтобы ты рассказал о шарфике и коробке с патронами.

— Зачем?

— Потому что боюсь.

— Можешь не бояться, Пол. Ты ничего не видел. А теперь мне хотелось бы узнать, на какой машинке напечатано это письмо. Найди эксперта и получи от него заключение.

— Это пустяковое дело, — ответил Пол. — Хорошему специалисту достаточно одного взгляда.

— Вот и отлично. Принимайся за работу.

— А ты расскажешь Трэггу о шарфике и коробке с патронами?

Мейсон покачал головой.

— Пока еще нельзя об этом говорить, нас сразу же обвинят в сокрытии улик. Ты понимаешь, что стоит мне дать понять, что я вижу в этих вещах важные улики, как я сам себя посажу на скамью подсудимых. Лучше я буду разыгрывать из себя простачка и делать вид, что это не может служить вещественными доказательствами. Им предстоит убедить меня в обратном и к тому же уличить меня в том, что я это понимаю.

— Не глупи, Перри, в твою «простоту» все равно никто не поверит.

— Вот как? В таком случае разреши задать тебе вопрос.