— Насколько я понял, вы сдали свой коттедж в сентябре прошлого года?

— Нет, сэр, в позапрошлом.

Мейсон удивленно поднял брови:

— Иными словами, вы сдаете его уже второй год?

— Да, сэр.

— Как были написаны эти записки? От руки?

— Нет, на машинке.

— Вы их сохранили?

— Конечно. Я оформлял деньги, полученные таким образом, как почтовые переводы, и прикалывал письма вместо подтверждения.

— А расписки в их получении вы посылали?

— Да, два первых месяца, но потом мне позвонили и сказали, что это необязательно, поскольку я бизнесмен, пользующийся безупречной репутацией. То есть мне доверяют и без расписки. Мне также сказали, что пересылка каждого письма через это бюро обслуживания обходится покупателю в двадцать центов, и нет смысла, так сказать, бросать деньги на ветер.

— Все это вам сказали по телефону?

— Да.

— А вы не можете сказать, откуда вам звонили? Звонок был местный или междугородный?

— Точно не знаю, но мне думается, что звонили из города, звонок был не похож на междугородный.

— Вам не кажется, что все это довольно необычно?

— Весьма необычно!

— И тем не менее вы не предприняли никаких шагов, чтобы выяснить, кому же все‑таки вот уже два года вы сдаете свой коттедж?

Финдли улыбнулся. Едва заметно, но улыбнулся.

— Я рассуждал так: 20 долларов в месяц мне платят за аренду помещения, а еще 80 — за то, что я не вмешиваюсь не в свое дело.

— Откуда у вас такая уверенность?

— Вы же сами говорили: сделка носила необычный характер. Совсем нетрудно было догадаться, что к чему.

— Вы решили закрыть на все глаза и соблюдать собственные интересы?

— Да, сэр.

— Хорошо, поговорим о другом. Захватили ли вы с собой эти письма?

— Да, принес.

— Прошу вас показать их мне. Они меня интересуют в качестве вещественных доказательств.

— Возражений нет, — сказал Эллингтон.

Финдли вручил судебному клерку пачку писем, перетянутых резинкой.

Мейсон уличил минутку и шепнул Дрейку:

— Быстрее свяжись с экспертом по пишущим машинкам. Пусть выяснит, не напечатаны ли они на той же машинке, что и полученное мной анонимное письмо. И постарайся сделать это побыстрее. Позвони ему или смотайся за ним сам.

Мейсон снова повернулся к свидетелю.

— Вы когда‑нибудь слышали голос моей подзащитной Глэдис Дойл?

Финдли с минуту оставался в нерешительности, потом сказал:

— Да, сэр.

— Эту возможность вам предоставила полиция?

— Да, сэр.

— Как вы считаете, не она ли разговаривала с вами по телефону?

— Думаю, нет, сэр.

— Это все, — сказал Мейсон. — В настоящий момент у меня больше нет вопросов к свидетелю. Однако я считаю своим долгом предупредить суд, что до окончания процесса я прошу мистера Финдли внимательно вслушиваться в голоса тех женщин, которые будут давать здесь свидетельские показания, ибо меня крайне интересует, не узнает ли он среди них голос той особы, которая с ним договорилась в отношении аренды коттеджа.

— Если желаете, пусть мистер Финдли выступает в качестве свидетеля защиты, — предложил Эллингтон. — Тогда не придется тратить время на перекрестный допрос.

— В данных обстоятельствах предпочтителен именно перекрестный допрос. Я еще раз прошу мистера Финдли внимательно прислушиваться ко всем голосам свидетельниц по делу.

Мейсон повернулся к свидетелю:

— Не могли бы вы остаться в помещении суда на то время, пока будет идти опрос свидетелей, и если услышите знакомый женский голос, сказать нам?

— Но это не отвечает правилам перекрестного допроса, — запротестовал Эллингтон.