И хотя Лешкины доводы были убедительными, Ромка, подумав, их опроверг.

— Пусть банкир, но он не мог знать, согласится дядя Андрей отдать ему книги или нет. А вдруг бы он сказал: «Нет, не отдам, и не просите, ни за какие деньги!» И украсть их он бы уже не смог, потому что тогда на него сразу бы и подумали.

Ромка взял свой мобильник и стал набирать пространственное сообщение Артему. Сбившись, оставил это занятие и принес Лешке домашний телефон.

— Попроси Веньку срочно выяснить у Темки, как зовут всех Никитиных предков. Да пусть продолжает ждать звонков. А я к маме пойду, а то неудобно перед ней как-то. Ты по телефону-то говорить можешь? Или тебе из-за горла трудно? Сильно болит?

— Болит, но постараюсь.

Лешкино недовольство крылось в том, что Артем снова прислал сухое письмо. Все о деле да о деле, а об их отношениях — ни словечка.

— Мам, — войдя на кухню, робко сказал Ромка. — Ты уже меня прости, ладно? Я, честное слово, не нарочно.

— Еще бы ты поступил так нарочно. — Валерия Михайловна невесело усмехнулась. — Но если бы ты помнил не только о себе…

— В том-то и дело, что я всегда о других думаю! — воскликнул Ромка и вдруг осекся. Еще начнет расспрашивать, чем он занимался целый вечер и почему не шел домой, и как тут придумаешь уважительную причину? А правду ей сказать ну никак нельзя, иначе дома запрет и гулять не выпустит. И он ухватил маму за руку. — А давай я тебе билет куплю? Если его в кассе нет, из-под земли достану.

— Спасибо, не надо, мне уже расхотелось.

— Мам, но я правда не думал, что так получится.

Валерия Михайловна махнула рукой.

— Что теперь об этом! Поезд уже ушел. И денег сейчас нет. Зарплату получу, тогда и в театр схожу, и Интернет вам налажу. Сразу же, чтоб никуда не ходили.

Ромка почувствовал себя почти прощенным. И он решил взять быка за рога, то есть завести речь о попугае.

— Мам. — Голос его сделался вкрадчивым и заискивающим. — А вот если бы у нас был желтый попугай, то и денежки бы водились.

— Не мели чушь, — отрезала Валерия Михайловна.

— И вовсе не чушь. Сплошная истина. Мне один мужик сказал, что желтые попугаи — к деньгам. А я — Олегу Пономареву, он тут же на Птичку съездил, желтого попугая привез, и его мама клевую работу нашла.

— Рома, ты не маленький, зачем тебе попугай? Достаточно и того, что у нас собака, да еще такая большая. Мало того что я каждый день ей по огромной кастрюле еды готовлю, так еще не знаю, куда от ее шерсти деться. Никогда у нас такой грязи не было. А ты хочешь мне новой работы прибавить.

— У Лешки салфетки есть, которые грязь оттирают.

— Полы салфетками не моют.

— Но Дик вон какой огромный, а попугай малюсенький, сколько ему корма надо? Он, кроме зерна, ест все, что люди едят. А в доме у нас он сначала будет чирикать, а потом разговаривать. Разве это плохо? Ну скажи, чем он тебе помешает?

— Еще грязи добавится. Зарастем совсем. А тебе очень скоро за ним убирать надоест, я знаю.

— Тогда Лешка будет, — бесхитростно сказал Ромка. — Но это вряд ли. Мне не надоест. И клетка у меня уже есть, сам купил, с колокольчиком. У нас сразу весело станет. И денег я на него не прошу, они у меня есть, я их давно накопил и на клетку, и на птичку. Ну ладно, мам?

Скрипнула входная дверь, в комнату, виляя мокрым хвостом, вбежал Дик. Он бросился к Лешке, а на полу остались следы грязных лап.