– Выходит довольно шумная история, не правда ли, – заметил Мейсон.

    – И это все, что вы можете сказать? – возмутился Бэнкрофт.

    Мейсон предложил:

    – Пожалуйста, сядьте, Бэнкрофт, и успокойтесь. А теперь послушайте, что я вам скажу.

    Бэнкрофт медленно сел в кресло, сердито глядя на адвоката.

    – Во-первых, – начал Мейсон, – огласка – это одна из тех вещей, которых вы стремитесь избежать.

    – Спасибо, что напомнили об этом, – саркастически ответил Бэнкрофт.

    – А во-вторых, – продолжал Мейсон, – огласка – это одна из тех вещей, которых стремится избежать шантажист. Он хочет вести дело в обстановке тайны и секретности. Отсюда совершенно ясно следует, что его жертва никак не могла пойти в полицию. Жертва сделала именно то, что сказал ей вымогатель. Деньги были положены в банку, а банка выброшена в воду в точном соответствии с инструкциями относительно времени и места. Поэтому шантажист не может обвинить жертву в нечестной игре.

    – Чего я не понимаю, – сказал Бэнкрофт, – так это почему удвоился выкуп. Когда я видел записку, речь шла о полутора тысячах долларов. Вы тоже ее читали – впрочем, вы же ее сфотографировали. Так объясните мне, каким образом полторы тысячи могли превратиться в три?

    – Это сделал я, – объяснил Мейсон.

    – Сделали что?

    – Увеличил выкуп до трех тысяч, – ответил Мейсон.

    – Но моя падчерица взяла из банка полторы тысячи, очевидно, это именно та сумма, которую она должна была положить в банку. А полиция утверждает, что там лежало три тысячи вместе с письмом и десятью долларами серебром.

    На лице Мейсона появилась улыбка.

    Бэнкрофт хотел что-то сказать, но, увидев улыбающегося адвоката, остановился.

    – Господи Иисусе! – воскликнул он.

    – Вот именно, – подтвердил Мейсон. – Записка была напечатана на переносной пишущей машинке «Монарх». Я достал старую модель «Монарха», убрал полторы тысячи и превратил их в три. Потом мы подобрали банку, положили туда еще полторы тысячи, и общая сумма достигла трех.

    – Вы положили туда полторы тысячи долларов? – спросил Бэнкрофт.

    – Ваших собственных денег, – ответил Мейсон, продолжая улыбаться. – Я же говорил, что расходы будут велики.

    – Но… зачем вы это сделали?

    Мейсон сказал:

    – Я предполагаю, что шантажистов по меньшей мере двое. Вы заметили, что в письме сказано «мы». Конечно, это могло быть просто оговоркой, но мне так не кажется.

    Теперь представьте, что вы член преступной группы и у вас есть соучастник. Вы посылаете его получить выкуп в полторы тысячи долларов. Но посылку перехватывают, и все деньги оказываются в руках полиции. Однако, когда полиция получает деньги, выясняется, что выкуп увеличился до трех тысяч долларов. Разве после этого вам не пришло бы в голову, что напарник вас обманывает и пытается получить дополнительные полторы тысячи долларов, утаив от вас эту сумму? И если бы вы утвердились в этой мысли, смог бы потом напарник вас переубедить, уверяя, что он ни в чем не виноват?

    Я думаю, можно смело утверждать, что мы нанесли по вымогателям ответный удар, и тот факт, что в банке оказалось три тысячи долларов, а не полторы, должен посеять среди них семена раздора.