– При случае расскажу Андрюхе Пименову. Его творчество наконец овладевает массами милицейских начальников, – хохотнул Зудинцев. – Когда он свою первую книгу написал…

– Погоди, Михалыч, – перебил я опера. – Ну, что с «Кантатой»?

– Все путем, начальник, базара нет, – дурашливо ухмыльнулась Света. – Пленка записана, улики неопровержимые. Ну ка, парни, отвернитесь.

Мы послушно выстроились лицами к стене. Светуня чем то шуршала, щелкала, вжикала и, наконец, произнесла: «Все, можно повернуться взад».

На столе лежат малютка диктофон, схватив который, я почувствовал еще не остывшее тепло Светкиного тела. Даже запах ее духов сохранился. Или мне показалось?

Запись была на удивление чистой. Цокот каблучков по гулкому казенному коридору, стук в дверь, заискивающее «Можно, Андрей Владимирович?» Обмен приветствиями, мурлыканье Светы, добродушный баритон в ответ: «Почему бы не поговорить? Можно и поговорить. Нет, нет, диктофон нам не нужен. Да вы присаживайтесь. Извините, сразу не предложил сесть».

После этого шуршание, негромкий щелчок и… тишина.

Минуты две мы напряженно вслушивались в эту тишину, пока Шаховский не произнес:

– Все. Дальше не интересно, можно выключить. Прямо как в фильме «Два товарища». Кстати, товарищ, ты куда диктофон засунула, если не секрет?

Глаза у Светки были на мокром месте.

– Куда Глеб Егорыч сказал – в колготки. Как единый элемент одежды.

– Понятно. Она села, колготки натянулись и вдавили кнопку «пауза», – уныло резюмировал Спозаранник. – Вообще то «пауза» на этой модели неудачно расположена: сбоку и чрезмерно выступает. Не сопи, Света. Рассказывай, что дальше было.

Видимо поняв, что слезами горю не поможешь, Завгородняя промокнула уголки глаз платочком и начала рассказывать.

Замначальника ГУВД (тот самый, с добродушным баритоном) выслушал Свету и отправил ее к начальнику какого то отдела, которому «эта тема гораздо ближе». Начальник отдела, в свою очередь, пригласил двух своих заместителей, которые учинили Завгородней форменный перекрестный допрос: что за агентство? почему именно «Кантатой» заинтересовались? что уже известно? и тому подобное. Их отношение к финансовой пирамиде, в свою очередь, было туманным и зыбким.

– Они говорят, здесь нет состава преступления, – Света протянула мне бутылку шампанского. – Открой, Зураб. И доказательная база слабовата.

– В других городах не слабовата, а у нас слабовата? В других городах есть состав, а у нас нет?

– Так говорят.

– Ну, собаки, я им устрою доказательную базу! – вдруг взвился со стула Спозаранник. – Всем сидеть здесь, никуда не расходиться. Я к шефу!

Мы успели допить шампанское, когда вернулся Глеб. Вид у него был многообещающий.

– Расклад такой: Зураб пишет статью о «Кантате» с изложением всех установленных фактов. Пример с теткой Светланы надо расписать особенно красочно, чтоб у читателя слеза навернулась. Как контраст нищеты и безысходности – жирные бизнесмены, вчерашние прозекторы, сидящие на позолоченных унитазах. Сколько троллейбусов можно закупить на деньги, которые утаиваются от налоговой, сколько километров дорог можно отремонтировать на эти деньги. Сколько исковерканных судеб людей, которых банально «развели». Сколько… Короче – два дня на боевую, толковую статью.

Последняя фраза Спозаранника повергла меня в уныние.

– А потом?

– Обнорский обещает, что статью прокомментируют по всем питерским телеканалам и объявят «горячую линию». Мы такую доказательную базу соберем, что, как говорят наши потенциальные клиенты, – мама, не горюй! Все, поехали…

Последующие два дня я провел как в доме терпимости.