Хорологический демон будильника с блошиного рынка завизжал в шесть с минутами. Производимый демоном шум был столь ужасающим, что у меня возникло предположение, почему сиамцы продают их за границу — да только потому, видимо, что сами не в силах больше выносить такие вопли. Демон, конечно, противный, но воспитанный — ведь не стал же он хохотать, когда мы с Джуди проснулись и попробовали распутаться; мы так ворочались, пытаясь заснуть, что завязались в какой-то странный узел вместе с постельным бельем.

Душ (а мне еще надо было успеть побриться), потом одевание, завтрак, кофе. Мы ночевали друг у друга достаточно часто, чтобы утренние сборы шли как по писаному. Совсем другое ощущение возникло, когда я вышел, чтобы проводить Джуди до ее ковра и убедиться, что никто не устроил там засады. Я смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду. Потом отправился в гараж, тщательнейшим образом проверил свой ковер, перед тем как сесть на него, и наконец отправился на работу.

Я добрался туда без приключений, плотно закрыл дверь в кабинет и сел за телефон. Первый, кому я позвонил, был легат Кавагучи. Выслушав меня, он спросил:

— Где, говорите, это произошло? На углу Второго и Энджелвудского бульваров?

— Верно.

— К сожалению, инспектор Фишер, этот район не относится к юрисдикции нашего Управления. Вам следует связаться с Хауторнской полицией.

Так я и сделал, чувствуя себя при этом очень глупо. Мы всегда говорим «Энджел-Сити», не задумываясь о том, что на территории столицы несколько муниципалитетов. Есть такие огромные, как Лонг-Бич, есть и совсем маленькие, но каждый весьма ревностно относится к своей самоуправляемости. Хауторнские констебли выслушали меня и пообещали, что будут начеку, но прозвучало это не слишком обнадеживающе. В отличие от Кавагучи они не понимали всей серьезности дела, которым я занимался. Декурион, с которым я разговаривал, спросил, не спровоцировал ли я сам людей, бросивших земляного духа на мой ковер. Он явно хотел, чтобы все было легко и просто.

Вдоволь наобщавшись с полицейскими, я позвонил Чарли Келли в округ Сан-Колумб. Я услышал, как вопит дух шума в другом телефоне. Его вопли казались очень отдаленными. Знаю, сейчас вы скажете, что это чепуха, ведь в эфире нет двух точек, удаленных друг от друга на большее расстояние, чем любые две точки. Считайте, как вам будет угодно; я рассказываю о том, чему сам был свидетелем.

— Чарльз Келли, Агентство Защиты Окружающей Среды.

«Долго же он не брал чертову трубку», — подумал я.

— Доброе утро, Чарли, — сказал я, ведь в округе Сан-Колумб все еще утро. — Это Дэвид Фишер из Энджел-Сити. Вчера вечером меня пытались убить, Чарли. По-моему, единственная причина — дело о свалке токсичных заклинаний, которое я распутываю. Твое дело, Чарли. Тебе не кажется, что пришло время сказать все?

— Дэвид, я… — Последовало долгое, очень долгое молчание, потом какой-то еле слышный звук, и все стихло. Я узнал этот звук, несмотря на посредничество двух духов, — очень тихо и осторожно трубку положили на рычаг. Чарли не хотел говорить со мной!

Я не поверил — нет, я не хотел верить, что такое возможно. Может быть, сказал я себе, к Чарли вошел какой-нибудь важный начальник, и он позвонит мне позже. В округе Сан-Колумб полным-полно начальников, а еще больше тех, кто таковым себя считает. Четверть часа я перекладывал бумаги на столе, потом перезвонил сам.

Телефон верещал еще дольше, чем в первый раз. Наконец я дождался ответа.

— Агентство Защиты Окружающей Среды; говорит Мэлоди Трудо.

Судя по отсутствию раскатистых басовитых обертонов, обычно присущих голосу Чарли даже в обработке бесов, это был женский голос.