Мир был искрящимся и прекрасным…

…искрящимся…

…и прекрасным…

ДЕЛО О ЧАСАХ РЕЖИССЕРА

Часть вторая

Рассказывает Андрей Обнорский

Сентябрь зашелестел оранжевыми, желтыми, красными крыльями… Сентябрь прошелестел потерями. Всего месяц назад я был легок и беспечен. Легок и беспечен.

Сегодня — тридцатое сентября. Мой день рождения. Раньше я любил этот праздник. Любил принимать поздравления и получать подарки. Любил легкий ажиотаж внутри себя… Сегодня — тридцатое сентября. И пустота внутри. До ощущения вакуума в голове. До звона. До хруста. До скрежета.

А еще месяц назад все было по-другому…

…Я приехал к Худокормову и рассказал ему, что нашел тех уродов, которые напали на него. И часы, подаренные неизвестным мне Б. К., скоро к Яну Геннадьевичу вернутся. Деньги — уже нет, но это, как говорится, селяви.

Худокормова на следующий день выписали, и в помещениях Агентства снова зазвучал его голос: «Мотор!»… Тогда, помнится, меня слегка раздражала вся эта суета. Теперь мне ее не хватает.

Он повернулся и двинулся к дверям кафе. Я пошел следом. Я еще ничего не понимал, но уже догадывался…

Беркутов сидел на диване около гардероба. Он сидел, запрокинув голову, с закрытыми глазами и мокрой салфеткой на нижней части лица. На салфетке расплывалась кровавое пятно. На сорочке Беркутова тоже была кровь.

— Ну, — сказал Петренко, — как все это понимать?

Вопрос был обращен ко мне, но сформулирован неконкретно. Я пожал плечами:

— Не знаю… Что, собственно, произошло?

Андрея уже увезли на «скорой», мы с Петренко сидели за столиком, и мне сквозь стеклянную дверь хорошо был виден холл и диван, на котором еще пять минут назад сидел Беркутов. Гардеробщик стирал со светлой кожи дивана капли крови. Петренко сделал глоток пива и сказал:

— Вы собирались поужинать?

— Да, мы еще утром об этом договорились.

— А потом ваши планы изменились?

— Почему?

— Я не знаю почему. Я вас спрашиваю: почему вы решили изменить место встречи?

— Да что за бред? Вы сами видите: я приехал именно сюда. Опоздал немного, но тем не менее приехал.

— Вижу, что приехали… Если б вы не позвонили Беркутову и не перенесли место встречи в «Коралл», ничего бы с ним не случилось.

— Да что за бред? Какой, к черту, «Коралл»? Какой звонок?

Петренко снова внимательно — очень внимательно! — посмотрел на меня. Кажется, хотел что-то сказать, но ничего не сказал, а поманил пальцем бармена. Бармен — рожа масляная — подскочил. В глазах преданность.

— Расскажи-ка, дружок, — сказал Петренко, — что и как.

— Ну что рассказать? Беркутов пришел около восьми. Я-то сначала его не узнал, но Инга… Инга — это официантка… Инга его сразу узнала. Да я уже вам все рассказывал…

— А ты не мне. Ты господину Обнорскому расскажи, — Петренко кивнул на меня.

Бармен спросил:

— Вы — Обнорский?

Я не ответил. Глупый вопрос, и отвечать на него не стоит.

— Ага, — сказал бармен. — Ага… Понял. Ну, в общем, он заказал кофе и пятьдесят капель «Хеннесси».