Щит налил волшебнице чай. Как только он принес чай, он достал бумаги. Он безмолвно вручил их Клэру, пронзил неаполитанца обжигающим взглядом, а потом повернулся к своей тарелке. Его завтрак был большим, как у Валентинелли, но ел он куда грациознее. Он сел слева от мисс Бэннон и пользовался серебром.

— Что это? — заметки были интересными, Клэр просмотрел три страницы, замер, комната пропала, он сосредоточился. Все мысли о Вэнсе и скандале пропали. — Боже.

— Да. Это должно помочь вашим исследованиям, и мне не нужно говорить о доверии, из-за которого я отдала вам эти бумаги.

— Рабочие записи… Полагаю, это Смита?

Кивок, она неспешно потягивала чай.

— Я не смогла найти записи Трокмортона. От его дома мало осталось. В конце несколько страниц Мастерса, они тоже могут пригодиться.

— Несомненно. Благодарю, мисс Бэннон. Это очень поможет моим исследованиям.

— Еще одно, — пальцы ее левой руки щелкнули, серебряные кольца тускло засияли, маленький хрустальный кулон покачивался на металлической цепочке. Он сиял даже в слабом свете солнца, смесь серебряной проволоки и бесцветной твердой субстанции, которую он не смог сразу узнать. — Вам стоит надеть это. Если будете в беде, я пойму, и я помогу, как смогу, на расстоянии и постараюсь поскорее добраться до вас. Вам могут мешать в исследованиях.

— Могут. Это настоящий Боканнонский орех? — Клэр принял кулон, и мисс Бэннон кивнула, намазывая тост маслом.

Валентинелли выдвинул последний стул у маленького круглого стола, протащил его по ковру. Он рухнул на стул, сминая подушку, и опустил тарелку справа от мисс Бэннон.

— Зачем вы это ему дали? Заботитесь о нем, это я вижу.

— Не ваше дело, — детское личико мисс Бэннон было мрачным, а не решительным. — Поблагодарите, когда все будет закончено. Помните, как я использовала ваши услуги во второй раз?

Неаполитанец побелел, следы сыпи на щеках стали ужасным, когда отступила кровь.

— Ci. Incubo, e la giovana signorina. E il sangue. Я помню.

— Этот раз может быть хуже, — мисс Бэннон занялась тостом и фруктами, изящно поднесла кусочек абрикоса к решительным губкам. — Можете уходить из дома в любое время, мистер Клэр, и возвращаться, когда пожелаете. У ворот ждет карета, можете использовать ее весь день, — кивок, кудри над ее ушами подпрыгнули. — Советую не мешкать.

Возница был широколицым приятным мужчиной, радовался тому, что весь день будет занят оплачиваемым делом, его бордовая карета была чистой и в порядке. Механические лошади были смазаны и начищены, хлыст щелкал, и Валентинелли вдруг стал деловитым. Оскал пропал, и на его месте оказалось неподвижное спокойствие.

Неаполитанец доказал, что в пути он был не таким ужасным. Клэр вышел из дома мисс Бэннон с неохотным спутником. Теперь он сидел рядом с опасным мужчиной. Он молчал, следил за неподвижным Валентинелли и туманом на улице за окном.

Дом Зигмунда Баэрбарта был на Кларни Гринс, два этажа просторных, но старых комнат. Баварец хранил их антикварными, потому что его магазин находился сразу за зданием королевы Анны, в голубом строении, что когда-то было фабрикой.

На деревянной двери в здании не было круга, нарисованного мелом, Клэр постучал дважды и вошел. Валентинелли пробормотал проклятие, прошел мимо него и осмотрел запутанный интерьер? Ужасный шум доносился из глубин здания, но это было нормально. Неаполитанец кивнул, скалясь Клэру вместо того, чтобы сказать, что входить безопасно.

Солнце проникало в пыльную комнату, машины стояли по сторонам. Металл блестел, шестеренки были высотой с ногу Клэра, куски маслянистой кожи и волос лошадей, бруски дерева и детали лежали всюду.