— А кто же, — спросил Сид Родни, — звал нас из-за двери?

Капитан Гардер подошел к двери и втащил лом.

— Не знаю. Это мог быть трюк чревовещания, а может, звук доносился через вентиляцию. Как бы то ни было, я это выясню. Если из этой комнаты есть тайный выход, я его найду, даже если для этого понадобится отодрать одну за другой все доски со стены.

Ломом он стал выдергивать со стен сплоченные в шпунт доски. Почти сразу же обнаружилась уникальная конструкция этой комнаты.

За досками был толстый слой изоляции, похожий на асбест, а за ним был толстый слой стали, вплотную прижатый к бетону.

Изучив комнату изнутри, они смогли судить о толщине стен. Они были не менее трех футов толщиной. Комната была настоящей звуконепроницаемой камерой.

По-видимому, дверью управлял какой-то электромагнитный механизм. Толстые прутья из двери входили в проделанные для них отверстия в полу.

Капитан Гардер присвистнул.

— Похоже, здесь не было тайного выхода. Наверное, это было чревовещание.

Сид Родни хмыкнул.

— Не чревовещание же оставило царапины на двери. Кто-то колотил и пинал с другой стороны. Если вы посмотрите на носки туфель, то видите на них частички щепок, и крошки краски. А если потрудитесь посмотреть на дверь, то найдете на дереве отметины, которые соответствуют отметинам на носках туфель. Иными словами, были в этих туфлях чьи-то ноги или нет, но они барабанили в дверь несколько минут назад.

Капитан Гардер нетерпеливо потряс головой.

— Беда в том, что все эти доводы ведут в никуда.

Сид Родни склонился к жилетному карману лежащей одежды и еще раз взглянул на ручку с золотым пером.

— Никто не проверял, она пишет? — спросил он.

— Какая разница? — спросил капитан полиции.

— Он мог оставить записку, — сказал Сид.

Он вытащил ручку, отвинтил колпачок и попробовал перо на ногте большого пальца. Затем выдернул из блокнота лист бумаги и снова опробовал ручку.

— Послушайте, парни, все это ни к чему. Факт тот, что Дэнжерфильд был здесь. Сейчас его здесь нет. Это помещение снято Альбертом Кромом. У последнего есть повод для вражды к Дэнжерфильду. Держу пари, что мы вытрясем из него весь его адский план — если успеем туда вовремя.

Полицейские издали одобрительный ропот — они были людьми, больше привыкшими полагаться на непосредственное действие и скорое обвинение, чем на медленный метод дедукции.

— Минутку, — сказал Сид Родни. Его глаза горели огнем внутреннего возбуждения. Он отвинтил нижнюю часть ручки и вытащил длинную резиновую трубку, содержащую чернила.

Капитан Гардер смотрел на него с интересом, смешанным с нетерпением.

— Самая обычная ручка, — сказал капитан полиции.

Сид Родни не ответил. Он вынул из кармана нож и вскрыл резиновый мешочек. По его пальцу медленно стекли несколько густых капель черной жидкости, затем он вытащил из трубки твердый черный стерженек.

Теперь он часто дышал, и люди, привлеченные яростной искренностью его поведения, столпились вокруг.

— Что это? — спросил кто-то.

Родни не ответил на вопрос прямо. Он разломил стерженек надвое и рассмотрел края.

Края блестели, словно отполированный черный алмаз. На неровном изломе играл свет, производя обманчивое впечатление блистательной роскоши.

По ладони сыщика медленно растеклось черное пятно.

Сид Родни положил сломанный надвое черный стерженек на поднос с остатками пищи.

— Это чернила? — спросил Гардер.

— Да.