Я невольно обернулся, думая, что в кабинете присутствует кто то еще, кого и представляет шеф Павлу Морозову. Кстати, ну и имечко! Павлик Морозов! Хуже может быть только Крокодил Торпедович!

Однако никого за моей спиной не оказалось, так что, как ни странно, шеф имел в виду меня.

– У Павла случилась беда, – между тем продолжал Обнорский, – от него, можно сказать, ушла жена. Но не к другому мужчине, а в какую то секту. Хотя, может, это и не секта вовсе – мошенники так любят денежки у народа забирать. В общем, разберись и выведи мошенников на чистую воду!

Я заметил, что Обнорский говорит не совсем так, как обычно, наверное, специально для этого Павла. Определенно считает Павла не совсем нормальным человеком. Но раз он его не выгнал сразу, а дал мне задание с ним поработать, значит, считает, что накопать что нибудь интересное можно. А возможно, и меня хочет проверить.

– Ну что, пошли, пострадавший, – сказал я Павлу и первым покинул кабинет шефа.

Я с детства невезучий! И вот, пожалуйста: у всех дела как дела: у одного депутат из ЗАКСа, у другого чиновник из Смольного, а у меня?

Мы пошли в ханство Спозаранника. Павел семенил позади меня. Походка у него была какая то странная. Когда мы зашли в кабинет, я с удовлетворением увидел, что Глеб про меня забыл, он сидел перед экраном компьютера и яростно стучал по клавишам. Наверно, сочинял молдавские песни.

– А почему ты в милицию не обратился? – спросил я у Павла.

– Как это не обращался? Обращался! – встрепенулся Павел, до него не сразу дошел смысл моего вопроса. – Еще как жаловался! Только они там все взяточники, бесплатно делать ничего не хотят!

– Они что, с тебя деньги вымогали?

– Нет, вслух не говорили, но они так все обставили, что было абсолютно понятно! Они, знаете, что заявили? Дескать, у нас в стране свобода вероисповеданий, и моя жена совершеннолетняя…

– Не понял, – перебил я, – а из чего следует, что они с тебя взятку вымогали?

– Ну как это из чего? Они же отказались мне помочь! Значит, бесплатно не хотят!

– Ладно, проехали, – я вдруг почувствовал, что еще чуть чуть – и я начну выполнять часть общественной нагрузки по защите ментов, взятой на себя экс милиционером Зудинцевым. – Ты мне, Павел, лучше расскажи все с начала!

– С самого?

Я покивал головой в знак согласия. И он начал:

– В общем, началось все это не так уж и давно. Мы с Катюшей (это моя жена) уже шесть лет как были женаты, а детей все не было. Никак она забеременеть не могла. А потом, как в сказке, у нас все получилось! Как последние идиоты, детскую кроватку купили, простынки там всякие, распашонки… Хотя говорили нам люди, что нельзя ничего заранее покупать. В общем, сглазили. Жена мертвого мальчика родила… У Катюши после этого что то в голове сдвинулось. Она странная стала, закроется одна в ванной и разговаривает сама с собой. А месяца через два я в аварию попал – дальнобойщиком работал – и вот без ноги остался.

Он приподнял штанину и показал мне протез. Теперь я понял, почему у него ±акая странная походка.

– Инвалидность дани. Но работать я, естественно, уже не мог. Вам этого не понять! – вдруг он перешел почти на крик – так что Спозаранник недовольно поднял голову от компьютера. – Не понять, что значит в тридцать лет инвалидом стать!

После этого Павел замолчал. Я сидел и ждал, когда он соизволит продолжить свое нытье. Сочувствия он у меня не вызвал ни на грамм.

Затем он поднял голову и спросил:

– Вы меня хоть чуть чуть понимаете?

– Ты бы, Павел, лучше рассказывал дальше, а то только время зря тянем, – постарался я ответить как можно спокойнее.