– И решили мы с Катериной тогда сходить к бабке, – продолжал Павел, – знаете, объявления в газетах печатают? Сходили. Бабка Агафья, ей лет сорок где то. Она нам сказала, что порчу на нас великую навели, и чтобы от нее избавиться, надо пять сеансов специального лечения пройти, по триста рублей каждый. Но где такие деньги взять? Отказались. Хотя, если уж совсем честно, то мне кажется, что жульничество это одно. Вы так не думаете?

Я пожал плечами.

– А потом как то вечером возвращались мы домой от тещи. И когда уже почти дошли до дома, Катюша упала. Я ее подхватить не успел. Неудачно она упала, повредила ногу. Может, растянула, может, вывихнула. Она лежала на земле и плакала, а я стоял около нее и не знал, что делать. Именно тогда мы с ним и познакомились. Я имею в виду отца Филиппа. Он рядом проходил, увидел нас и остановился, предложил помощь. Несколько секунд ему понадобилось, чтобы ногу вылечить. Погладил ее рукой и резко дернул. Ну, мы его, понятное дело, сразу благодарить начали, а он смеется и говорит: пустяки, но на вас я порчу великую вижу. Если ее не снять, с нами, дескать, так и будут всякие нехорошие случаи происходить. А потом начал те же слова говорить, что и бабка Агафья. Вы можете мне не верить, но прямо слово в слово! И на меня это как удар тока подействовало, а уж на Катерину, – так и вообще! Сами подумайте, два абсолютно разных человека говорят одно и то же! Я хочу сказать, что это я тогда так подумал, а сейчас не сомневаюсь в том, что они знают друг друга и просто сговорились.

– Ну и что дальше было? – попытался я ускорить его рассказ.

– Дальше он нам дал визитку с адресом и предложил пройти у него курс лечения. Я сразу же спросил: сколько это будет стоить. Он ответил, что денег за лечение принципиально не берет и даже наоборот – его святой долг в меру сил помогать обездоленным. Мы к нему на следующий день поехали. Он в Тайцах живет, у него там свой дом. Провели первый курс лечения, чайку попили. Филипп нас о жизни спрашивал, что раньше с нами было, сочувствовал… Потом другие люди стали подходить. Все садились в кружок, говорили о жизни.

– Так что же это за секта у твоего Филиппа? – решил уточнить я.

– Это не секта. Это официально называется Общество милосердия «Сострадание».

– Ну, вы о Боге говорили?

– Да нет, все больше о жизни. Вернее, о том, как надо жить.

– Ну и как?

– Филипп говорил, что семья – это слишком маленькая ячейка. Что она не может стать опорой в жизни. Поэтому надо собираться в такие большие семьи или коммуны. Там достоинства каждого превратятся в благо для всех членов семьи.

– Так он коммунист, что ли, твой Филипп?

– Он говорил, что он не коммунист, а коммунар.

– А за счет чего вся эта контора существует?

– За счет пожертвований. Кто сколько может, тот отдает. Но обычно людям уже ничего и не надо. Постоянные члены семей живут вместе, в одном доме.

– А почему ты ушел от этого Филиппа?

– Да мне показалось, что не за так он все делает.

– Он что, просил тебя квартиру продать?

– Нет. Не просил.

– А что же тогда?

– Жена мне как то сказала, что если ее тетка, не дай Бог, умрет, то нам ничего от нее брать не надо.

– Ну и что?

– Надо, говорит, отдать людям.

– А тетка чья?

– Жены.

– Богатая?

– У нее был муж – коллекционер. Я у нее дома, правда, только раз был – но там картины, книжки, чего только нет…

– И кому все это достанется, если что?

– Да завещание на жену написано…

В общем, Павел ушел от этого Филиппа, а жена осталась в его «Сострадании». И теперь Павел хотел, чтобы сначала милиция, а теперь мы ему помогли жену оттуда вызволить.