— Правильно, правильно! — произнесла высокая, красивая дама, сидевшая с правой стороны стола. Она говорила уверенно и громко, как человек, привыкший ободрять оратора в ответственную минуту, если остальные не очень-то живо реагируют. Это была Алисия Дэммерс, новеллистка, отличавшаяся пристрастием к участию в заседаниях разнообразных женских организаций и комитетов, где с неподдельным наслаждением выслушивала длинные рацеи выступавших. При этом, будучи по убеждениям твердым консерватором, могла с воодушевлением поддерживать и ораторов, исповедующих взгляды социалистического толка.

— Я предлагаю, — коротко заключил Роджер, — привлечь наше пристальное внимание к судьбе этого дела.

Не оставалось сомнений, что Роджеру удалось заинтересовать свою аудиторию. Сэр Чарлз вздернул седые мохнатые брови. Известно было, что грозным взором из-под бровей он приводил в замешательство свидетелей обвинения, осмелившихся усомниться в невиновности его, сэра Чарлза, подзащитных. Затем он привычным жестом смахнул с носа золотое пенсне, державшееся на широкой черной ленте. Маленькая невзрачная толстушка, сидевшая напротив него, легонько толкнула локтем мисс Дэммерс и что-то шепнула ей на ухо, прикрывая рот ладошкой. Это была миссис Филдер-Флемминг. Она писала пьесы на редкость непристойного содержания, отчего они пользовались шумным успехом, и напоминала повариху из хорошего дома, разодетую по случаю праздника. Мистер Читтервик моргал голубыми глазками и очень смахивал на умненькую няню-козу из детской сказки. Один только сочинитель детективных рассказов оставался совершенно невозмутимым. Он давно усвоил манеры главного героя из его собственных произведений — сыщика, который в самые острые моменты сюжета сохранял полнейшее спокойствие.

— Нынешним утром я изложил свою идею в Скотленд-Ярде, — продолжал Роджер. — И несмотря на то что там, как правило, подобных начинаний не одобряют, я не встретил особых возражений. В результате я добился-таки официального согласия на попытку расследовать это дело. Хотелось бы еще заметить следующее: причиной, вынудившей их дать согласие, равно как и той, что натолкнула меня на мысль о расследовании, — Роджер выразительно помолчал и оглядел собравшихся, — является то обстоятельство, что полиция окончательно потеряла всякую надежду найти убийцу миссис Бендикс.

Посыпались возгласы недоумения, возмущения, гнева. Все уставились на Морсби. Но этот джентльмен, по-видимому, и не замечал, что попал под прицел шести пар глаз.

Приложив к уху сигару, он напряженно вслушивался, будто ожидая получить некий тайный сигнал.

Роджер поспешил на выручку к Морсби.

— То, что я вам сообщил, разумеется, носит строго конфиденциальный характер. Убежден, что никто из вас за пределами этой комнаты не проронит ни слова. Открытые расспросы не дали никаких результатов, и поэтому этот путь следует отвергнуть. Конечно, всегда есть надежда, что вынырнет какой-нибудь случайный факт, который поможет напасть на след преступника. Но вообще полицейские власти пришли к выводу, что продолжать дело бесполезно. Поэтому я хочу предложить нашему Клубу взяться за расследование убийства миссис Бендикс, начиная с того момента, когда официальные органы его прекратили, — и он опять обвел глазами слушателей, ожидая их реакции.

На всех лицах, не исключая ни одного, было написано недоумение.