– Да, – ответил я. – Сейчас, сейчас.
Почему, черт возьми, так душно? Я поднял руку и потянул вниз узел галстука… И мгновенно все пришло в движение: молодые немцы, Фарид и средних лет поджарый финн около щеголеватого «пежо». Прогрохотал гром вдали.
– Стоять! – закричал по русски губастый немец. Лейтенант Смирнов окаменел. Зато борец Вадик вдруг подобрался, метнулся в сторону. Губастый немец прыгнул ему навстречу, ловко сбил с ног, заломил руку. Двое других тут же подскочили, сели сверху, надели наручники.
Фарид и финн подошли к «лейтенанту Смирнову». Он так и стоял возле открытого багажника – бледный, потный, с рукой, опущенной в сумку.
– Руки, гражданин Козырев, – сказал Фарид.
– А? Что?
– Руки, говорю… вы задержаны, Козырев.
Смирнов Козырев вдруг улыбнулся, поднял вверх левую руку как бы в нацистском приветствии. Правая оставалась в сумке. Было очень тихо. И в этой тишине из сумки раздался отчетливый металлический щелчок… Звук был знакомый. Очень хорошо знакомый… Я узнал его, но не смог сразу вспомнить, что он означает.
– Мудак! – выкрикнул Фарид и стремительно сорвал сумку с плеча Смирнова Козырева. Сатанист смотрел на него безумными глазами. Фарид размахнулся и швырнул сумку через дорогу, в воду… Я наконец вспомнил, что означает этот звук, этот четкий металлический щелчок… А сумка медленно медленно летела над черной водой. Все замерли. Смеялся Смирнов Козырев, кричали чайки.
Через две секунды сумка упала в воду, еще через какой то промежуток времени вода вздыбилась, поднялась столбом. Казалось, столб хочет дорасти до черного клубящегося неба… Прошелестел водяной вихрь, просвистели осколки. И – тишина.
Фарид застегнул на прапорщике наручники. Немка снимала все происходящее видеокамерой. По воде расходилась волна.
Губастый немец рывком поставил Вадика на ноги.
– А ты говорил: недоносок фрицевский… говорил: урод, – сказал он Вадику. – Нехорошо это. Грубо.
Поджарый финн подошел к немке:
– Самое главное, Вера, в багажнике… сними крупным планом.
Вера кивнула, не отрываясь от камеры, подошла к машине.
Я полностью распустил узел галстука и прислонился к грязному боку «жигулей». Операция «Журналист» завершилась.
Так, по крайней мере, я тогда думал…
|