|
Чем они были кровавее, тем усердней перед ними лебезили. Представляешь, какова человеческая глупость? Симеон покосился на Найла с легкой усмешкой. - Тогда лучше ли им было оставаться под властью пауков? - Нет. Как бы ни были люди глупы, им все равно нужна свобода. Только свобода поможет изжить глупость. Они учатся через испытания и ошибки. И ошибок не надо ни бояться, ни запрещать. Надо, чтобы люди думали своей головой и находили выход из положения. Думаешь, им в самом деле лучше быть паучьими рабами? - Симеон временами специально напрашивался на спор. - Нет. Но ты же сам сказал, что устал смотреть, как люди при твоем появлении бьются лбом о мостовую. - Да, и это страннейшая человеческая черта. Люди больше всего на свете ратуют за свободу, но стоит ей забрезжить, как сразу пытаются всучить ее какому-нибудь вождю. Всегда ищут кого-то, кому бить поклоны, - Найл за прошедшие недели не раз над этим задумывался.- Это потому, что каждый человек хочет жить какой-то целью. А поскольку видимого ориентира нет, то свою свободу он стремится отдать кому-то, кто обещает к этой цели привести. Но и без свободы человеку ничуть не легче. Получается, ему надо искать цель внутри себя. - И как ты собираешься этому научить? - Не знаю. Рано или поздно я отыщу способ. - А мне показалось, кому-то не по душе быть правителем? - заметил Симеон с добродушной лукавинкой. - Не по душе. Это трудная работа. Но кому-то надо ее делать. Кто-то должен показать людям, как обустроить жизнь, и отстроить заново город, и детям дать образование. Пауки пытались изжить из людей разум. Моя задача, думаю, в том, чтобы вживить его снова. Справлюсь с этим - и в правителе не будет надобности. Симеон твердо покачал головой. - Правитель нужен всегда. Потому что правитель для людей - это оправдание для них собственной пассивности. А ведь и высокообразованные бывают пассивны. Я не циник. Но чем больше ты для них делаешь, тем сильнее они тобой восхищаются и пекутся, чтоб тебе жизнь была медом. Им нравится стучать лбом об пол. Почему, считаешь, они хотят поместить твоего отца в мавзолей? Чтобы было на кого молиться, кого почитать. Найл вздрогнул от такого замечания. Обернувшись, он посмотрел на гроб. Ручки литого золота ярко блестели в первых лучах восходящего солнца. Пустые же глазницы черепа смотрелись безмолвными омутами мрака. Внезапно Найл рассмеялся и встал. - Да, конечно, ты прав. Было глупо с моей стороны не замечать этого. Симеон поглядел озадаченно: - Не замечать чего? Найл нагнулся и растормошил крайнего из сопровождающих. Это был один из тех, что несли гроб. - Поднимай остальных. Скажи, чтобы пошли и насобирали побольше хвороста. Симеон догадался, что у Найла на уме. - Ты считаешь, это разумно? - Я в этом уверен. Кроме того, ему бы не спалось спокойно посреди города. |
