— Остерегайся! — повторил Маркворт. — Остерегайся того, чтобы в поисках гуманизма не утратить таинства духовности.

Дряхлое тело задрожало от нового приступа конвульсий, и, когда он закончился, отца-настоятеля не стало.

— Она жива! — воскликнул Роджер.

Фрэнсис обернулся и увидел, что Роджер хлопочет над Пони — и одновременно прячет в карман ее камни.

Рядом стоял король Дануб со своими советниками, солдаты не подпускали к ним монахов. Вот только кентавра удержать они не смогли, несмотря на все его раны. Он прорвался сквозь кольцо Непобедимых и поскакал мимо короля Дануба к двери в дальнем конце коридора. Кто-то из солдат бросился следом, но король знаком приказал им вернуться.

— Отец-настоятель! — воскликнул Джеховит, появляясь в дверях.

— Он мертв, — ответил епископ Фрэнсис.

— Убийство! — завопил Джеховит. — Кровь отца-настоятеля взывает к отмщению! Стража!

— Замолчите! — воскликнул брат Браумин, вырываясь из рук удерживающих его солдат. Король Дануб сделал Непобедимым знак отпустить его. — Если Далеберт Маркворт мертв, то причина этого только в нем самом!

— Это святотатство! — закричал Джеховит прямо в лицо Браумину.

И услышал приказ остановиться от того, от кого никак не ожидал таких слов.

— Этот человек просит тебя замолчать, мой добрый аббат, — сказал епископ Фрэнсис. — Он прав. Мы обсудим все происшедшее в своей среде — на Коллегии, которую нужно созвать как можно быстрее.

— Брат Фрэнсис! — попытался запротестовать Джеховит.

— Однако я хочу предостеречь тебя, — продолжал Фрэнсис, словно ничего не слыша. — Если ты займешь в отношении брата Браумина и его товарищей ту же позицию, какую прежде занимал Маркворт, я выступлю против.

Джеховит пошатнулся, отступил, но не сказал ни слова. Он бросил взгляд на короля, однако тот не поддержал его.

— Согласно предсмертным словам отца-настоятеля, — продолжал Фрэнсис, — для церкви настало время перемен. Взгляните на эту женщину, ученицу Эвелина. — Он с надеждой посмотрел на Роджера, и тот кивнул, подтверждая, что Пони жива. — Церковь объявила ее преступницей. И тем не менее я буду предлагать именно ее назначить матерью-аббатисой новой церкви.

— Что за чушь? — воскликнул Джеховит.

— Одновременно я выступлю с предложением канонизировать брата Эвелина Десбриса, — закончил епископ Фрэнсис.

— Святой Эвелин! — воскликнул брат Виссенти.

— Невозможно! — закричал Джеховит.

— С какой стати вы терпите все это, мой король? — с отвращением спросил герцог Калас.

Король усмехнулся; он и впрямь немало натерпелся от церкви Абеля.

— С этого момента я упраздняю должность епископа в Палмарисе, — заявил он таким тоном, что все мгновенно смолкли. — И предупреждаю вас: наведите у себя в церкви порядок, иначе я сам сделаю это. Если монах может выступать в роли епископа, почему бы королю не стать отцом-настоятелем!

Фрэнсис бросил взгляд на Браумина и решительно кивнул.

Джеховит, до которого дошло наконец, чья взяла, задумался над тем, как жить дальше с его подмоченной репутацией.

В этот момент из комнаты вышел кентавр с телом Элбрайна на руках; горе, великое горе настало для всех, для кого Полуночник был товарищем и другом.

Брат Браумин и остальные монахи в знак уважения склонили головы. Роджер упал на грудь Пони, оплакивая потерю и за себя, и за нее.