Сёренсена считали здесь за способного адвоката. Но это было не совсем так. Он был удачливее других и умел прятать концы в воду. Сёренсен обычно обедал со своими друзьями, тоже адвокатами. Когда он вошел в трактир, друзья уже сидели за их столиком. Сёренсен лавировал меж столов с высоко поднятой головой и уверенной, слегка снисходительной улыбкой на устах. Он кивал направо и налево чиновникам, занимавшим высокие посты. Всякую мелочь он не замечал.

Сегодня красивое лицо адвоката было несколько возбуждено.

— Ты чем-то взволнован? — поинтересовались друзья.

Адвокат сел, все еще оглядывая небольшое, темное помещение, маленькие квадратные окна, медные гравюры на стене. На гравюрах были изображены пирующие.

Сёренсен подозвал служанку и заказал свой обычный графин вина. Схватившись по привычке за печень, обернулся, наконец, к друзьям.

— Я, кажется, попал в пренеприятнейшее положение, — хрипло засмеялся он.

— Что ты говоришь? — не без иронии спросил один из друзей. — Рассказывай! Что, подружка попала в нежелательное положение?

— Ох, если б это было так просто! Нет, все намного хуже. Кто-нибудь из вас видел Снивеля?

Пожилой человек, сидящий за соседним столиком, сразу обратился в слух. Чтобы лучше слышать, наклонился вперед.

Один из друзей Сёренсена отвечал:

— Да, он сейчас в городе Мосс. По делам плавильного завода. А в чем, собственно, дело?

— Дела чертовски плохи. Я должен ему немедленно написать. Нет, лучше я пошлю курьера. Прямо сегодня. Тогда ответ придет уже завтра. Дело крайне спешное.

— Так что же все-таки случилось? Сёренсен театрально помолчал:

— Откуда ни возьмись, появился прямой наследник Гростенсхольма!

— А мне казалось, что наследников больше нет!

— И мы так считали. Он будто с неба свалился. Друзья откинулись на спинки стульев. Один из них негромко спросил:

— А как же Элистранд? Твой «маленький деревенский рай»?

— Тс-с-с, — цыкнул Сёренсен, словно Винга была рядом. — Пропавшая дочь тоже объявилась. Именно она пришла ко мне сегодня, прося меня похлопотать за них обоих. Меня! Бог мой! Хоть бы эта девчонка не узнала, что именно я организовал конфискацию этой усадьбы! Ведь никто не знает о том, что Снивель — мой дядя. У нас же разные фамилии.

— Откуда у него, собственно, эта фамилия?

— В молодости он одно время жил в усадьбе с таким названием. Отсюда и появилась эта фамилия. Снивель довольно быстро продал землю. Надо отдать ему должное, он продал ее за двойную цену, — закончил адвокат с довольной усмешкой.

— Гростенсхольм — роскошная усадьба. Вне всякого сомнения, — нейтральным тоном подтвердил один из друзей. — Интересно, что скажет на это Снивель!

— О, он найдет способ выкрутиться.

— По закону?

Сёренсен только пожал плечами:

— Я же сказал, он выкрутится. Вряд ли он даст делу дойти до суда. Впрочем, он выиграет дело. Но он не хочет неприятностей.

Мужчина за соседним столиком, напряженно вслушивавшийся в разговор, обратил внимание на то, что Сёренсен употребил слово «способ» вместо «выход». Крылья носа у него сморщились, будто в воздухе запахло горелым.

— Ну, а Элистранд? — спросил второй.

— Я не собираюсь его отдавать! Я влюбился в него с первого взгляда.