- Теперь домой, - твердила себе Кира Джанибекова, принять ванну, лечь спать, забыть о пережитых унижениях…

Перед глазами возник образ Лескова. Нет, теперь уже ничто не забудется. Минутная слабость клеймом ляжет на ее репутацию. Освободить преступника! Да что на нее вообще нашло? Нужно вернуться к брату и попросить забыть о вечернем разговоре.

Судья свернула к обочине, остановилась, пытаясь собраться с мыслями.

- Кажется, у нас был договор, - напомнил демон. Она вздрогнула, попыталась притвориться, что ничего не слышит. - Не думай, что это было наваждение. Это реальность: сейчас, здесь, с тобой.

Судья молчала. Лишь побледнели костяшки ее пальцев, которыми она вцепилась в руль. Молчал и демон. Молчал, пока судья снова не начала верить, что все случившееся с ней, было игрой воображения. Тогда голос демона снова ворвался в ее сознание, в мысли. И он уже не пугал. Нет. Он причинял боль. Дикую, нестерпимую боль безумия. Судья заметалась по машине, пытаясь скрыться от этого голоса.

- Я не стану нарушать договор. Не стану. Не стану! - закричала она, но голос демона не стих. Наоборот, стал громче, пронзительнее. - Его отпустят! Клянусь, отпустят! - голос судьи сорвался, но вместе с этим стих и голос демона. - Лесков выйдет на свободу, - сказала судья, все еще ожидая, что безумие вернется. - Выйдет, - она включила зажигание. - Клянусь, что выйдет.

Сводивший с ума голос не возвращался, но у демона был новый план. Какое-то время он ждал, слушая, как судья суеверно шепчет свои клятвы, затем потребовал отправиться в тюрьму и лично сообщить Лескову о том, что он свободен.

Охранник с трудом узнал в заплаканной и растрепанной женщине судью Киру Демидовну Джанибекову. Странно, но сейчас, в таком виде, она пугала его еще больше, чем прежде. Он не знал о демоне, не мог видеть его рядом с судьей, но существо, снующее возле ног охранника, существо мира теней, видело демона, боялось. Оно пугливо пряталось за ноги своего хозяина, передавая ему свой страх. Азоль и все его сородичи были слишком примитивны, неся в своей природе первичные человеческие инстинкты, извращенные разумом своих владельцев. Демон знал это и презирал их. И его презрение передавалось судье. Презрение к хозяину азоля.

Судья остановилась позади охранника. Руки у него тряслись, когда он подбирал нужный ключ.

- Это не займет много времени, - сказала не столько ему, сколько самой себе судья.

Дверь открылась. Кира заставила себя войти в камеру. Заключенный ждал, стоя у дальней стены. На мгновение ей показалось, что он знает, почему она здесь, знает обо всем, что с ней недавно случилось.

- Скажи ему, - поторопил ее демон.

- Завтра ты выйдешь на свободу, - сказала Лескову судья. - Прокурор даст тебе месяц. Большего я сделать для тебя не могу.

- Можешь, - шепнул ей на ухо демон. - Извинись перед ним.

- Что? - растерялась судья.

- Что? Что? Что? - застучало у нее в висках, напоминая о недавнем приступе.

Она обернулась и уставилась на охранника, словно это он был причиной всех ее бед.

- Ну, же! - поторопил демон куклу, воля которой уже была сломлена.

- Прости меня, Лесков, - тихо сказала судья. - Прости за все, что я сделала тебе.

Глава 2

Давид Джанибеков смотрел, как уезжает сестра. Стоял на улице и ждал, пока машина не скроется за поворотом.

«Что же случилось, черт возьми?» - думал он.

Какие цели преследовала Кира? Что заставило гордую, всеми уважаемую судью пасть на колени и просить за человека, честь которого была безвозвратно запятнана, а карьера уничтожена его же собственными проступками? Может быть, страх. Но страх перед чем? Неужели, бывший судья Лесков сумел-таки отыскать нити, потянув за которые, можно было оказать давление на Киру? Но почему тогда Кира не поделилась этой тайной с ним, с братом, не попыталась даже намекнуть? Нет.