Обычно мелодичный голос Тантан прозвучал так резко, что несколько эльфов вздрогнули, а кое-кто даже прикрыл свои чувствительные остроконечные уши руками. Тантан сделала вид, что не заметила этого. Заморгала огромными голубыми глазами, сложила полупрозрачные крылья и с высокомерным видом скрестила на узкой груди тонкие ручки.

— Да, он племянник Мазера, — ответил Белли’мар Джуравиль, не спуская глаз с бредущего к руинам своего дома Элбрайна.

Джуравилю вовсе не обязательно было смотреть на Тантан, чтобы догадаться, в какой позе она стоит; такое настроение было для упрямой эльфийки делом обычным.

— Его отец храбро сражался, — заметил третий эльф. — Если бы не великан…

— Мазер убил бы великана, — прервала его Тантан.

— У Мазера был Ураган, — мрачно сказал Джуравиль, — а у отца мальчика ничего, кроме дубинки.

— Мазер убил бы великана голыми…

— Хватит, Тантан! — оборвал ее Джуравиль.

Голос его звенел, точно колокольчик. Эльфы и не думали о том, чтобы в пылу спора потрудиться говорить потише, — и это несмотря на то, что Элбрайн находился от них всего в пятнадцати ярдах. Они окружили себя защитным щитом, и человеческое ухо могло уловить лишь щебетанье, скрипы и свисты — обычные для этих мест звуки.

— Выбор Леди Дасслеронд пал на него, — закончил Джуравиль, — и не наше дело спорить.

Тантан понимала, что ей не победить в этом споре, но продолжала стоять, вызывающе скрестив руки и постукивая ногой по земле, не спуская взгляда с юного Элбрайна. И ей не нравилось то, что она видела. Тантан вообще не особо пылала теплыми чувствами к этим большим, неуклюжим людям. Даже Мазер, человек, которого она сама обучала и хорошо знала на протяжении более сорока лет, часто отталкивал ее своей претенциозностью и непомерным стоицизмом. Сейчас, глядя на Элбрайна, этого слезливого юнца, Тантан чувствовала, что мысль о предстоящих семи годах его обучения для нее просто невыносима!

Зачем миру нужны Защитники? Вот вопрос.

Джуравиль подавил смешок — ему нравилось смотреть, как Тантан злится. Он знал, что ему несдобровать, если он сейчас скажет ей что-нибудь наперекор. Поэтому он высоко подпрыгнул, расправил небольшие крылья и перелетел на ветку, к остальным, — оттуда было лучше следить за тем, кому предстояло сменить Мазера.

Горе вымотало Элбрайна, и он уснул, обнимая безжизненное тело матери и нежно прижавшись к ее волосам. Он проснулся с рассветом — и с готовым решением.

В его глазах блестели слезы, когда он выносил из дома тело матери. Он должен быть сильным — нужно выполнить тяжкий, но необходимый долг. Похоронить мертвых. Он нашел лопату и начал копать. Сначала похоронил родителей, бок о бок; укладывая их в могилу и засыпая землей, чувствовал, что у него разрывается сердце.

Но только найдя Томаса Альта и тех, кто лежал рядом с ним, мальчик осознал, насколько велики масштабы предстоящей работы. В деревне жили примерно сто человек; сколько же времени уйдет, чтобы похоронить всех? А ведь еще оставались те молодые патрульные, которые сражались в долине.

— Один день, — решил Элбрайн, и в этой противоестественной ситуации звук собственного голоса казался чужим.

Он потратит этот день на то, чтобы собрать все тела и похоронить их вместе, в братской могиле. Одного дня должно хватить.

И что потом? Куда идти? Он вспомнил о Сорном Луге, деревне, лежащей на расстоянии дня пути. Тут же мелькнула другая мысль — может, заняться преследованием гоблинов, если удастся обнаружить их следы? Он покачал головой. Нет, вот этого делать не стоит. Не следует поддаваться ярости и жажде мести. Впрочем, он знал, что ему нужно сделать прямо сейчас, хотя от одной мысли об этом ему становилось плохо.