Глава пятнадцатая. Мистер Билл Хант

— Пабло?! Жив, чёрт везучий!

Я обернулся и тоже откровенно обрадовался.

— Гонсалес!

Он почти не изменился. Чуть растолстел, посолиднел. Интересно, сейчас влезет в кабину И-15?

— Какой, к дьяволу, Гонсалес. Клички остались в Испании. Джон Гладстон собственной персоной.

Я обнял его. На припортовой улице Констанцы среди толпы рослых британских моряков и угрюмых польских военных мы, наверно, смотримся как два карапуза, не выросших с младших классов.

— Анджей Ковальский, к вашим услугам. Правда, подтвердить это не могу. Разве что вот, — я извлёк здорово истрёпанную и дважды выручавшую меня газету.

— Фак! Щит! Санофбич! — разразился англичанин. — Да любой из нас отстегнул бы тысячу фунтов за право завалить Морато! Как же ты выбрался потом от франкистов?

— Я не очень‑то спрашивал у них разрешения. Убийцу народного героя они весьма серьёзно ловили.

— Потрясающе! Нужно непременно выпить. И не возражай, я угощаю.

«Не возражай!» — поддержал испанского сослуживца мой внутренний оппортунист.

В портовом кабаке, типичном злачном заведении невысокого пошиба, только Джона Силвера с попугаем не хватает, мистер Гладстон обрисовал расклады.

— Ваших сюда прибывает много. Конечно, все такие мужественные, боевые, хотят дальше сражаться против Германии. А какого же хрена не воевали на Родине и в Войске Польском? Не обижайся, Анджей, я не пытаюсь тебя оскорбить. Но мои соотечественники и французы прямо так говорят.

— Понятно. А какой выход?

Рыжий коротыш отхлебнул пива. Из наёмников, защищавших небо Мадрида исключительно за деньги, он был самый симпатичный, дерзкий и независимый.

— Стать подданным британской короны. Или гражданином США — тоже неплохо, но не то, не то…

— Разве это просто?

— Охрененно не просто, — Джонни потрепал меня по плечу. — Но для тебя можно решить вопрос. Дело в том, что я в Румынии по бизнесу. Да, не прохлопал денежки, как бедняга, забыл его имя…

— Сэм. Сэмюель Гершвин.

— Точно. Как переживал! В общем, я наладил дело, продавая авиационные запчасти румынам. А сейчас услышал — набирают в авиашколы, дают преимущество англичанам, имеющим опыт в военных действиях. Усёк?

— Тебе сам Бог велел. Мне что с того?

Прохвост наклонился ближе.

— Сделаем из тебя подданного короля Георга. Не возражаешь? В общем так. Остатки товара я гружу на «Трент», он отплывает через сутки. В экипаже недавно представился матрос, кажется — Вилли Хант его звали. У меня плохо с именами, особенно после трёх литров пива. Короче, я договорюсь с кэпом. Будешь — Билл Хант.

— И кэп меня точно возьмёт? Нахрен ему это?

— Двести фунтов совсем не нахрен. Я же бизнесмен, разве не могу ли помочь старому товарищу по оружию? В Британии отдашь мне четыреста. Так по — честному?

Бизнес со стопроцентной рентабельностью не может быть нечестным. Тем более мой инвестор рискует — вдруг разобьюсь раньше, нежели погашу кредит. Кстати, нет гарантии, что за корочки новопредстваленного грешника он отдаст двести фунтов, а не пятьдесят.

— Согласен! Ну, а родственники Ханта? И английский у меня, скажем мягко, не Оксфорд.

— Из родственников у него только жена. Та, что в каждом порту новая и без двух фунтов не узнаёт. За пару недель в море язык выучишь. Я Ханта, конечно, не видел, но сдаётся мне — он не Шекспир был. Жить захочешь — справишься.

Есть ещё куча деталей, например — биография.