Рэйлан едва не воспарил от этой ласки и очень удивился, когда увидел, что не преодолел земное притяжение. Смеясь в душе над самим собой, он проворчал:

– Эй, соблюдай дистанцию.

Эта просьба и его грозный вид заставили ее расхохотаться.

Все оставшееся время, пока смотрели записи Рамма, безопасная дистанция между ними сохранялась. Но Рэйлан держал руку Кирстен: невозможно было не дотрагиваться до нее.

Наконец досмотрели последнюю кассету, и Рэйлан, выключив видеомагнитофон, спросил:

– Что теперь?

– Теперь – ужин. Я тебя позову, когда будет готово.

Его рука легла ей на плечи, когда они шли по коридору.

– Я ведь предложил помощь, помнишь? Пока он разжигал мангал на террасе, Кирстен поставила вариться рис и принялась готовить салат из свежего шпината. Разделавшись с мангалом, Рэйлан пришел на кухню и стал насаживать мясо на шампуры.

– Могу я предложить вам стаканчик белого вина? – спросил он, когда закончил.

Кирстен обжаривала на сковородке бекон для горячего соуса с горчицей и медом, которым собиралась залить салат.

– Звучит заманчиво. Побольше льда, пожалуйста. – Она слизывала с кончиков пальцев жир бекона.

– Помочь? – галантно предложил Рэйлан. На ее лице появилась улыбка сирены.

– Ничего, я справлюсь, – сказала она сладострастным низким голосом, – но за предложение – спасибо.

С трудом сдерживая желание наброситься на нее и проглотить целиком, Рэйлан открыл холодильник, достал бутылку вина и задал невинный вопрос:

– А я что должен пить?

– Пиво. Но не больше двух банок. Чарли никогда не превышал эту дозу.

– Значит, его пропаганда против злоупотребления алкоголем была основана на искренних убеждениях?

– Все его поступки основывались на искренних убеждениях.

Кирстен с такой готовностью принялась защищать мужа, что Рэйлан тут же протянул ей бокал с вином – как бы в знак перемирия.

– Ладно, – сказал он мягко, – я просто спросил. Есть много алкоголиков, которых никто даже не заподозрил бы в этом. Особенно в моей среде.

– Чарли был не из таких, – отрезала она. – Почему ты все время пытаешься очернить его?

Рэйлан посмотрел в пол и сосчитал до десяти. Добродушное настроение исчезло. Они снова стали чужими. Ему захотелось бросить Кирстен в лицо: «Я прекрасно знаю, что ты хранишь какую-то тайну Демона. Может быть, эта тайна и есть та причина, по которой он покончил с жизнью». Но сказать такое – все равно что обвинить Кирстен во лжи. Ее гнев был бы страшнее второй мировой войны. А больше всего на свете он не хотел испортить этот вечер.

Но черта с два он станет просить прощения! И Рэйлан заговорил о шашлыке:

– Можно начинать жарить? – Он взял поднос с шампурами.

– Да, но в тот вечер я сама готовила. Чарли сидел здесь и читал газету.

Открыв дверь, Рэйлан обернулся:

– Пойдем вместе. Разговаривать с тобой в тысячу раз интереснее, чем читать газету.

Они разложили шампуры на мангал, сели, взяли бокалы, и Рэйлан спросил:

– Может быть, в тот вечер он прочел в газете нечто такое, что расстроило его? Скажем, плохой отзыв, о котором он думал на следующее утро.

– Не думаю.

– О чем вы говорили тогда?

– Не помню.

– Ты должна вспомнить, Кирстен, хоть что-то.

– Наверное, это был тот самый вечер, когда я сказала ему, что хочу написать книгу.