Небо над головой зависло меж днем и ночью, искристый черный бархат Мальстрима пронзали яростные вспышки дюжины мрачных солнц, собравшихся взирать на разрушение.

Голгоф добрался до конца склона и помчался по долине. Какие-то часы назад здесь текла бурная река крови, но теперь ее края растрескались, и поток превратился в бурлящую густую массу глубиной по колено, приобретшую темный, почти пурпурный цвет из-за грязи, сброшенной трясущимися подножиями. Весь хребет как будто задрожал, и с шумом, подобного которому Голгоф никогда не слышал, земля вздыбилась, как океанская волна, поднимая его все выше и выше, пока перед ним не раскинулись все горы, от северного побережья и западных предгорий.

Весь хребет ломался, и гладкие белые пики поднимались из серого камня. Там и сям открывались глубокие разломы, и фонтаны магмы брызгали в воздух. Лавины сметали все на своем пути. Наполненные льдом долины трескались, как разбитое стекло. Подобно копьям, вниз били разноцветные молнии из тяжелых черных туч, принесенных яростными ветрами.

Земля прекратила вздуваться и снова обрушилась. Голгоф не знал, где Тарн, и даже где он сам. Он чувствовал, что сдвинувшаяся земля несет его к западным равнинам, где должно быть менее опасно, но всюду вокруг открывались пропасти, рушились огромные куски скал, и сверху прямо на него катились валуны.

Горы Канис разрушились вдоль хребта, уступая место чему-то куда более древнему и ужасному. Сердце, скрытое под высочайшими пиками, забилось еще сильнее, и Последний снова вырвался на Торвендис.  

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Многие легенды претендуют на истину о рождении Торвендиса. Мифы о творении — одни из самых древних историй, которые рассказывали в свитах пророков и вокруг варварских костров, и у каждого народа, когда-либо обитавшего на Торвендисе, есть своя версия того, как появилась планета.В ангаре «Песни Резни» размешалась стая истребителей, огромных хромированных хищников с дельтовидными крыльями и излучателями частиц, торчащими из фюзеляжей. Семьдесят машин, выстроенных аккуратными рядами, залитых ярким светом прожекторов высоко на потолке, ждали, когда их запустит приказ хозяина корабля, как ждали они все время с тех пор, как летали на бой с Последним.

Есть те, что говорят, будто планета — яйцо, отложенное во времена до богов, и однажды из него вылупится новое божество, которое покорит варп и начнет последнюю войну между всеми силами, после которой останется лишь Хаос. Другие считают, что Торвендис — сердце Мальстрима, превратившееся в камень, когда Хаос заразил собой эту варп-бурю и захватил ее, подобно личинкам, наполняющим труп. А есть и те, что умирали в защиту иной идеи: этот мир дарован реальной вселенной богами варпа, чтобы служить мостом, чрез посредство которого безумие Хаоса может просвещать невежественную реальность.

Аргулеон Век слышал большую часть этих легенд, и, возможно, лишь ему, если не считать самих богов Хаоса, известна правда. Потому что Мальстрим существовал не всегда. Однажды, бессчетные тысячи лет назад, это был лишь участок реального пространства, усеянный звездами и горсткой пригодных для жизни миров. Разумные виды, как свойственно им, заселяли эти миры сами или рассеивали по ним свое потомство. Когда ткань реальности слишком тонко растянулась, и сквозь нее просочился варп, бесчисленное множество живых существ погибло или сошло с ума на протяжении тысячелетий, пока законы реальности отменялись. Звезды проваливались внутрь себя, взрывались или мутировали в нечто иное.