— Конечно, — согласился Кэл.

Глядя ему вслед, я твердила себе, что терзаться глупо. Вряд ли он будет сильно страдать, когда я объявлю о разрыве помолвки. Может, разозлится, но тосковать не будет. Нет у него ко мне сердечных чувств, иначе давно бы уже их как-нибудь проявил.

Пока я поднималась к себе, все было тихо. Я включила свет и приготовилась вздохнуть с облегчением.

Вздох застрял у меня в горле, как только я увидела, кто стоит посреди комнаты.

Элоди.

То есть, разумеется, ее призрак. Намного прозрачнее, чем в «Гекате», почти невидимый, но это совершенно точно была Элоди. Она парила в нескольких дюймах над полом, рыжие волосы развевались.

От потрясения я не сразу осознала, что она пытается заговорить.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я хриплым шепотом.

Никогда не слышала о том, чтобы призрак покинул Геката-Холл. Насколько я знаю, это невозможно.

Не могу точно сказать, но, кажется, она скорчила мне рожу. Меня вдруг поразила жуткая мысль.

— Это из-за Арчера? Пожалуйста, только не говори, что ты обиделась… Ты ведь мертвая!

Она подплыла ближе, совсем вплотную. Я было подумала, что она сейчас плюнет в меня эктоплазмой, а потом разглядела, что она опять что-то говорит. Я не мастерица читать по губам, но Элоди была так близко и произносила слова так медленно, что я смогла разобрать.

«Я тебя предупреждала, — выговорили бледные губы, — что буду являться тебе после смерти, в покое не оставлю!»

Я в ужасе смотрела на нее. Элоди злорадно улыбалась. А потом раз — и исчезла. Только сквознячком потянуло, как будто в комнате открыли окно.

— Этого еще не хватало! — сказала я в пустоту. — Нет, серьезно, сыта по горло!

Ответа не было.

Я рассчитывала как следует отоспаться, а вместо этого почти весь день просидела в библиотеке — штудировала труды о демонах и привидениях. Такие книги не назовешь легким чтением, и ничего полезного в них я тоже не нашла. О призраках везде говорилось одно и то же: духи привязаны к месту своей смерти, а не к людям. Что касается «Демонологии», я постепенно пришла к мысли, что ею лучше всего подпирать дверь. Ничто в ней не проливало свет на загадку Ника и Дейзи.

Я надумала спросить их за обедом — потихоньку, чтобы никто не слышал, — не осталось ли у них каких-нибудь необычных воспоминаний, которые можно было бы связать с увиденным в «Гекате», но в тот день подростки-демоны в столовой не появились. И на следующее утро я нигде не могла их найти, а это уже было странно. Одно дело — пропустить обед, а уж к завтраку Ник и Дейзи всегда выходили. Правда, никто, кроме меня, о них не тревожился.

— Ты же их знаешь, — сказала Дженна. — Небось, обнимаются где-нибудь в уголке.

И все-таки, когда они второй раз пропустили обед, я забеспокоилась всерьез. Почти до десяти вечера продежурила в коридоре возле их комнат — Ник и Дейзи так и не появились. Там, в коридоре, меня и нашел Родерик с известием, что папа вернулся.

— Быстро как, — сказала я, входя за Родериком в кабинет.

Нужно было рассказать папе о том, что я обнаружила в «Гекате», а я до сих пор не придумала убедительного объяснения, откуда у меня такая информация. Надеялась, что есть еще несколько дней на раздумья.

Когда я входила под мраморную арку, ведущую в штаб-квартиру Совета, коленки у меня дрожали и во рту пересохло.

Больше всего мне хотелось плюхнуться в папино кожаное кресло и выложить все. Впервые в жизни я поняла, почему солдатам после опасного задания полагается немедленно отчитаться о выполнении. Освободиться бы как можно скорее от всей этой истории, рассказать и стереть ее из памяти.