|
Учить легионеров собрали тех, кто нюхал пороху и знал, что такое убивать. – Ох и задаст он нам! Ли тяжело вздохнул. Похоже, его одолевали такие же мысли. Сирена выла, точно потерявшая мужа и детей женщина. Вильям резко вскочил, едва не шарахнувшись макушкой о верхнюю койку, только после этого смог открыть глаза. Едва соображая, что делает, натянул форму, впихнул ноги в ботинки. Вместе с остальными поспешил к выходу. Над пустыней царило столь раннее утро, что его можно было смело назвать поздней ночью. Небо выглядело не голубым, а каким-то палевым, кое- где виднелись булавочные уколы самых ярких звезд. Восток светился, намекая на предстоящее днем солнечное неистовство. – Стройся! Быстрее, засранцы! – сержант-наставник Фрезер прямо-таки лучился бодростью, как искупавшийся пингвин. – Плететесь, как больные коровы! Строиться полагалось по росту. Вильям замер в самом начале строя, втянув живот, выдавив на лицо отсутствующее выражение и про себя молясь, чтобы сержант не обратил на него внимания. – Так, рядовой, – молитва цели не достигла. – Это что за срань Господня? Почему у тебя шнурок не завязан! – Виноват, сэр! – ответил Вильям, по-прежнему не глядя на начальство. – Смотри мне в глаза! – Фрезер заорал, как ужаленный в пятку гиббон. Вильям осторожно глянул в черное лицо сержанта. Ноздри того раздувались, и выглядел ветеран как типичный клиент психбольницы. – Слушай сюда, – сказал он чуть спокойнее, – такие большие белые парни, как ты, всегда почему-то считают, что лучше других. Но для меня – ты такое же дерьмо, как и все прочие, и я буду пинать тебя до тех пор, пока ты не перестанешь быть дерьмом или не сдохнешь. Ясно? – Так точно, сэр. – Вот и отлично, – Фрезер хищно усмехнулся. Он двинулся вдоль строя, и каждый из новобранцев замирал под его свирепым взглядом. Досталось почти всем – за расстегнутые пуговицы, торчащий живот или согнутые плечи. Стоявший последним Ли пострадал за то, что "хитро щурился", что при его глазах получалось само собой. – А теперь, срань Господня, побежали! – проговорил Фрезер. – За мной! Легкой трусцой миновали западные ворота и выбрались в пустыню. Под тяжелыми ботинками заскрипел песок. Сержант-наставник бежал первым и все время увеличивал темп. Видна была его прямая спина, равномерно двигающиеся под серой майкой лопатки. Они миновали бархан за барханом, спускались в ложбины, поднимались на песчаные гребни, похожие на спины исполинских ящериц. Вслед за легионерами оставалась цепочка следов. Когда из-за горизонта высунулось солнце, в груди Вильяма хрипело, а ноги казались деревянными. Соображал с трудом, перед глазами все плыло. Из последних сил пытался не отстать, краем уха слышал, как впереди что-то орет Фрезер. Потом звуки куда-то пропали, а вокруг сгустилась колючая темнота. Разлепив глаза, Вильям обнаружил, что лежит мордой в песке, а голова раскалывается от боли. – Встать, рядовой! – тяжелый ботинок ударил под ребра. – Немедленно! Вильям попробовал двинуться, но тело было мертвым, как мешок цемента. Сердце колотилось в груди глухо и тяжко, а сознание затопило мерзкое чувство – стыд. – Сэр, он без сознания, – проговорил кто-то. – Молчать, срань Господня! – рявкнул сержант. |
