— Не, командир, идем, — решил Магадан. — Слышишь, а что это там впереди? Река, что ли? Вон как плещется...

Трепещущие стеклистые червяки заполняли пространство под куполом, сквозь них проступил склон, и вскоре отряд остановился. Одома присел на корточки, разглядывая жидкость, текущую по широкому каналу. Противоположный берег не был виден.

— Проф!

Дрожащие пальцы старика ползали по сенсорам.

— Н-не кровь это, не кровь, — сказал он наконец. — Раствор такой... н-наверное, им здешние обитатели п-питаются...

Для крови эта жидкость и вправду была слишком густой и темной. Она текла по большому кольцу, справа налево, булькая, исходя бордовым паром...

— Так это из трубы выливается? — понял Магадан. — А, командир? Наверху вода собирается в воронку, от той домины с золотым куполом, потом через чашку проходит — и получается вот это...

— Оно горячее, — сказал Шунды и выпрямился. — И глубина, наверное... по шею мне. Не перейти, спечемся. Проф, а модуль через нее сможет перебраться, да?

— К-конечно. Это — так, плевое дело для н-него. Он для средада предназначен, что ему какой-то кипяток.

Магадан возразил:

— Но мы ж туда все не влезем.

— Значит, по очереди, — сказал Шунды.

— Да как же... а управлять кто будет?

— Я буду. Двоих переправлю, вернусь, потом еще двоих. А что делать? Нам надо на ту сторону.

— М-можно иначе, — подал голос Раппопорт. — Сейчас, погодите... Вот, скоро оно по-о... появится.

— Кто появится?

— Н-не знаю. Кто-то, кто перевезет.

Магадан уставился на старика.

— «Кто-то»? Здесь что, кто-то живет?

Проф неопределенно показал вверх.

— Там в-ведь живут...

— Ты же сказал, там роботы.

— И тут роботы. Б-биороботы. ИскИны свою собственную т-технологию разработали. Ну и не только роботы, ко-о... конечно. Они обслуживают в-всю систему...

— Вон, вижу, — сказал один из солдат.

Все повернулись к каналу. Сквозь чешуйки и пар что-то приближалось, помигивая красным огоньком.

— Ух... — выдохнул Магадан, когда оно развернулось, ткнувшись в берег мягким бортом.

Робот напоминал безрукого и безногого кентавра. Вместо лошадиной части тянулась широкая палуба с низким, по колено, ограждением. Носовая фигура — вертикально расположенный торс, плечи и спина из металла, загнутого на боках, облегающего ребра до середины. Очерченные рядами винтов живот и грудь — мягкие, бледно-желтые, не разберешь, то ли кожа, то ли пластик; шея — кроткая кольчатая труба из подвижно закрепленных выпуклых колец, а голова уж точно пластмассовая, с навсегда застывшими чертами: мертвое мужское лицо, ровные губы и ровный нос, впалые щеки, треугольный подбородок, глаза — прорези в поверхности, сквозь которые блестят красные светодиоды.

— Н-не пугайтесь, — сказал Раппопорт. — Это в-всего лишь транспортник...

Робот медленно повернул голову, глаза мигнули и сделались зелеными, будто он сигнализировал, что можно занимать места.

Шунды первым шагнул на палубу. Упругая — словно стоишь на широкой спине живого существа. Следом перебрались Раппопорт с Магаданом, потом солдаты перетащили модуль. Проф что-то набрал на терминале, корпус задрожал. Приглушенный гул донесся снизу, роболодка качнулась и стала разворачиваться, медленно удаляясь от берега.

Дан часто замечал эту особенность своего восприятия людей: поначалу какой-нибудь очередной знакомый казался вполне милым, приятным и вообще хорошим, но через некоторое время, иногда — спустя всего несколько минут после знакомства, а иногда спустя часы или дни, в нем появлялось все больше неприятного; будто на первых порах любой человек вольно или невольно демонстрировал положительные черты характера, а все, что в нем было гадостного, медленно проступало наружу уже позже, само собой — и вскоре новый знакомец оказывался в лучшем случае противным, а в худшем — натуральным мерзавцем.