Девочка шагнула внутрь веретена и исчезла. Федор схватился за голову и осел на пол.

В прихожей раздался звонок, Федор отрешенно поднялся и открыл дверь. На пороге стоял Руслан.

— Чем занят? Я так, мимо проходил, — сказал Руслан и протянул Федору книжку в мягкой обложке. — Наш сборник вышел, ты в курсе? Я тебе, Федотыч, как друг скажу — ты сам-то вообще понял, что написал? Как такой бред пропустили? Вот просто наугад любой абзац… — Руслан распахнул книжку. — "Капитан облизнул своим языком банку Край-Йогурта, чтоб не капало с нее на его пиджак «Флоренцо», сидевший хорошо на плечах капитана, а затем прикурил сигару «Фронт», зажигая зажигалкой «Пико», и обернулся головой к штурману, стоявшему перед ним и курящему пачку "Золотого Зайка", одевшись в костюмы, которые покупает себе в сети фирменных магазинов «Лайк-салон» с 15-процентной скидкой…" — Руслан помолчал. — Ты что, пьян был?

— Понимал бы чего… — сказал Федор хмуро. — Веду эксперименты с образами. Постсмодерн в фантастике!

— Эк тебя… Ты меня в дом-то пустишь?

Федор заметил, что все еще стоит в дверях, заслоняя Руслану дорогу.

— В дом тебя? — зловеще сказал Федор. — Пошел прочь! Времечко на времечко раз от разу не укладывается! — Он оглушительно расхохотался и погрозил Руслану пальцем. — Мы еще поборемся! Мы еще поглядим, чей друг мемуары пишет! — и захлопнул дверь.

Руслан озадаченно почесал в затылке, но дверь опять распахнулась.

— Я автограф девчонке дал! Теперь пиндык родителям! — Федор снова захлопнул дверь.

Руслан пожал плечами и стал спускаться по лестнице. Дверь за его спиной распахнулась еще раз.

— Думал, так просто? Мы еще поборемся! Нас не запугать! Мы еще напишем! Мы еще сами плюнем с Эйфелевой башни! — грохотало на лестнице. — Ха-ха-ха! Теперь только гномики! Вся надежда на гномиков!

24 декабря 2001, Москва

Долларка

Наставник глядел на молодого Ученика с отеческой укоризной и слегка покачивал головой. Так медленно, как качают головой лишь глубокие старцы, боящиеся расплескать накопленную мудрость.

— Ты опять ничего не понял… — произнес Наставник.

Ученик был подтянут, лопоух и розовощек. На его бледном лице светились добрые ясные глаза, но челюсти он упрямо сжимал. Наставник ценил своего Ученика и гордился им. Но слишком хорошо его знал, поэтому видел насквозь. Ученик играл. Для него, как для любого молодого существа, все происходящее было пока лишь игрой. Это потом он научится отличать игру от реальности, а затем и вовсе забудет про игры. Но сейчас молодой организм учился отстаивать свое мнение и спорить. Учился бороться и побеждать. Учился не жалеть сил, отстаивая то, во что искренне верит. Для него было жизненно важным не уступить Наставнику. А Наставнику было грустно от того, что никак не объяснить Ученику, что в нем происходит.

— Добро — это добро. Зло — это зло. Среднего не существует, — повторил Ученик с рассудительным упрямством, словно распихивал по узким полкам шкафа древние растрепанные книги, не желавшие там умещаться.

— Добро и зло — категории относительные, — повторил Наставник, хотя понимал, что беседа давно идет по кругу. — Добро может стать злом, а зло может обернуться добром. Мера — вот абсолютная категория. Добро в меру — добро. Добро сверх меры — зло. Зло в меру — зло. Зло сверх меры…

— Хорошо-о-о… — перебил Ученик с деланным спокойствием, но Наставник видел, как напряглись его крылья.