|
Пинки поднял руку, словно желая сказать, что не нуждается ни в чьей помощи, особенно когда, нападающей стороной является его собственная жена. - Поставь себя на место мистера Бардо, дорогая, - начал он. - Один человек - мертв, другой - ранен и истекает кровью. Мистер Бардо сделал вывод - абсолютно резонный, - что он помимо своей воли оказался в крайне опасной ситуации. - Возможно, он решил, что люди снаружи, назвавшиеся полицейскими, вовсе не полицейские, а конкуренты мистера Дженкинса, изображающие офицеров полиции. Ведь Дженкинс конфликтовал с восточной мафией. - Насколько я знаю, офицер Стюарт был рыжеволосым и веснушчатым. Едва ли его можно было принять за азиата. Один из гостей хихикнул: - Прямо в точку, Пинки. Жаль, что на стороне обвинения не выступала Pelh. Пинки рассмеялся шутке вместе с остальными, но только одна Реми заметила, что смех его был искусственным. Он пристально смотрел на жену. - Реми в зале суда? С трудом представляю. Ее таланты находятся совершенно в иной области. - Сказав это, он провел пальцем по глубокому вырезу ее платья. Все снова рассмеялись, а Реми захлестнула горячая волна ярости и унижения. - Извините. Я еще ничего не ела. Она отвернулась и покинула группу гостей. У Реми имелось собственное мнение насчет того, что произошло в ночь убийства Стюарта, но вряд ли стоило говорить об этом Пинки и его гостям. Они отмечали оправдательный приговор Бардо, а не его невиновность, что далеко не одно и то же. Реми ни секунды не верила, что Бардо растерялся, когда началась пальба. Он прекрасно отдавал себе отчет в своих действиях, когда подхватил раненого полицейского, прикрылся им как щитом и появился в проеме открытой двери. Он намеренно провоцировал на стрельбу других блюстителей закона, возможно притаившихся снаружи. К великому несчастью, у Бейзила, опытного снайпера, была отличная реакция. Уверенный, что стреляет в преступника, он послал выстрел в голову, рука его не дрогнула. В заключении присяжных вся вина за смерть Стюарта возлагалась на офицера полиции Берка Бейзила. Реми не была голодна, но, желая сделать свою ложь более правдоподобной, она прошла в парадную столовую, где размещались столы с угощением - мечта гурмана. В одной огромной серебряной кастрюле дымилось суфле из форели, красных бобов и риса, в другой - плавали жареные креветки в умопомрачительно остром соусе, от аромата которого слезы навертывались на глаза. На подносах со льдом лежали устрицы в раскрытых раковинах. Повар отрезал тончайшие кусочки ветчины и копченой говядины от громадных окороков. Стояли блюда с различными салатами и гарнирами, с мясными закусками и десертами на любой вкус. |
