– Изначально так оно и было, – ответил Джоветт. – С тех пор, правда, производство и значительная часть населения переместились в другие места, но энейцы держатся за свои традиции.

– Что за несчастная случайность – эта передача должности по наследству, – несчастная для всех, – сказал Десаи.

Теперь, сидя в одиночестве, он вспомнил свои тогдашние размышления:

«Хью Мак‑Кормак был офицером Космофлота, профессиональным военным. Он дослужился до звания адмирала флота, когда его старший брат погиб бездетным и Хью унаследовал титул Архонта. Это не имело бы особого значения, если бы Его Величество (по причинам, которые никто не решался обсуждать вслух) не назначил эту тварь Снелунда губернатором сектора альфы Креста. Его бесчинства так тяжело ударили по семье Мак‑Кормака, что тот в конце концов взбунтовался, и одна планета за другой стали провозглашать его императором.

Что ж, теперь Снелунд мертв, Мак‑Кормак – в изгнании, а мы пытаемся восстановить оставшиеся после всего этого руины. Но посеянные Мак‑Кормаком семена все еще дают странные всходы.

Женой Мак‑Кормака была (или есть, если она жива) сестра Эдварда Фредериксена, который, за отсутствием более близких родственников, и стал теперь Архонтом Илиона. Сам Эдвард человек мягкий, типичный университетский профессор. Я бы благословлял судьбу за такого спикера парламента, если бы не эта проклятая традиция наследования титула. Его собственная жена – двоюродная сестра Мак‑Кормака (и проклят будь этот обычай благородных семейств заключать браки внутри семьи – может быть, это и улучшит породу лет через тысячу, но что делать нам сейчас, чтобы расхлебать всю эту кашу?). Фредериксены – семья, принадлежащая к университетской элите. Даже единственное человеческое поселение на Дидоне названо в честь одного из предков Эдварда Фредериксена.

Население этой проклятой планеты пренебрежительно относится к Эдварду Фредериксену, но только не к традиции, которую он олицетворяет. Скоро всем станет известно, что сотворил его сын, Айвар Фредериксен.

Так что, вероятно, на него будут смотреть как на своего принца в изгнании, освободителя, мессию. Шива, смилуйся надо мной».

– Как я понимаю, – сказало изображение Джоветта, – парень собрал компанию горячих голов без ведома родителей. Ему ведь еще только одиннадцать с половиной… то есть двадцать терранских лет. Идея заключалась в том, чтобы уйти в глушь и партизанить там до… До каких пор? Пока Терра не сдастся? Или пока не вмешается Ифри и не возьмет Эней под свое крылышко, как в свое время Авалон? Все это представляется мне трогательно романтическим.

– Иногда романтикам удается одолеть реалистов, – пробормотал Десаи, – неизменно с весьма печальными по следствиями.

– Ну, в данном случае попытка не удалась. Сообщники Айвара, которые попали в плен, сообщили о своем предводителе при психозондировании. Не отрицайте: ясное дело, ваши следователи прибегли к психозонду. Айвар скрылся, но его можно выследить. Так о чем же вы хотите со мной посоветоваться?

– Будет ли мудро с моей стороны преследовать его?

– Ох. Ответ положительный. Вы не можете позволить себе оставить его на свободе. Я немножко с ним знаком. Есть шанс, что он превратится в пророка – а многие люди ждут именно этого.

– Таково и мое впечатление. Но как нам его выследить? Как арестовать? И как судить и к чему приговорить? Должен ли суд быть показательным? Мы не можем себе позволить сделать из него мученика. Не можем мы и позволить мятежнику, на чьей совести смерть и увечья имперского персонала – и энейцев тоже, не забудьте, энейцев тоже, – остаться безнаказанным. Я не знаю, что делать, – почти простонал Десаи, – Помогите мне, Джоветт.