Робхар хлопнул в ладоши в знак повиновения и бросился бежать по булыжнику мостовой в город.

Джаан остался ждать. Грузовичок обязательно должен проехать мимо верфи. И ни у кого в этот ранний час не должно найтись здесь дел. Любой случайный прохожий, завидев одинокую фигуру пророка, вырисовывающуюся на фоне величественных руин, лишь поклонится и поспешит уйти.

«Водитель теперь уже достаточно близко, чтобы я мог читать его мысли, – прошептал Каруит. – И мне они не нравятся».

«Что? – взволнованно спросил Джаан. – Разве он не верен нам? Почему бы ему иначе везти сюда объявленных вне закона беглецов?»

«Он верен, в том смысле, что хочет видеть Эней свободным от гнета Империи, да и Орк – свободным от Нового Рима. Но он еще не полностью воспринял наше учение, не примкнул к нам. Он человек импульсивный и непостоянный. Айвар Фредериксен и Эраннат Авалонский разбудили его и рассказали ему, будто они ученые, попавшие в беду, когда разбился их флайер. Они попросили его подвезти их до Маунт Хронос, где их будто бы ожидает помощь. Он понял, что в этой истории нет правды, но согласился потому, что ненавидит терран. А теперь он все больше и больше трусит и жалеет о своем согласии. Как только он избавится от пассажиров, он напьется, чтобы прогнать свои страхи, а выпивка может развязать ему язык.»

«Но ведь достаточной предосторожностью будет просто забрать беглецов из грузовичка? Что еще нужно?.. Нет! Только не убийство!»

«Многим предстоит умереть ради освобождения. Разве ты хочешь, чтобы их жертва оказалась напрасной – только чтобы сохранить сегодня одну‑единственную жизнь?»

«Заточение вместе с этим ифрианцем, о котором ты меня предупредил…»

«Исчезновение человека, у которого есть друзья и соседи, гораздо труднее объяснить, чем его смерть. Поговори с братом Велибом. Напомни ему, что он один из немногих орканцев, сражавшихся вместе с Мак‑Кормаком: он тогда многому научился. Не так уж трудно организовать правдоподобный „несчастный случай“».

«Нет».

Джаан сопротивлялся, но разум, деливший мозг с его собственным, был чересчур силен, приводил чересчур убедительные аргументы. Нет греха в том, что один человек умирает за свой народ. Разве сами Джаан и Каруит не готовы к такой участи? К тому времени когда подъехал грузовичок, пророк уже успел успокоиться.

Тем временем Робхар вернулся со стафом и одеждой. Все знали Эззару в красном плаще. Капюшон скроет голову северянина, длинные рукава и обилие грязи на обутых в сандалии ногах скроют его светлую кожу. Никто ничего не заметит, все увидят только пророка, сопровождаемого двумя учениками, которые поднимутся к Арене и войдут в ворота вместе с навьюченным стафом, который, возможно, везет книги Старейших, найденные в катакомбах.

Грузовичок остановился. Джаан ответил на приветствие водителя, стараясь при этом не думать о нем как о живом реальном человеке. Водитель открыл заднюю дверь, и внутри кузова Джаан увидел ифрианца и Наследника Илиона.

На Джаана, который никогда раньше не видел ифрианца, его надменная красота (как грустно, что он должен быть уничтожен, мелькнуло сожаление) произвела гораздо большее впечатление, чем достаточно обыкновенная внешность белокурого юноши, который так внезапно стал вершителем судеб. Ему показалось, что зеленые глаза просто смотрят на него, в то время как золотые проникают в его сущность.

Беглецы увидели перед собой молодого человека, более приземистого и коренастого, чем большинство орканцев, одетого в подпоясанный веревкой безупречно белый хитон и обутого в самодельные сандалии. Его широкое смуглое лицо с орлиным носом и пухлыми губами носило печать своеобразной красоты, длинные волосы и бородка, рыжевато‑каштановые, были аккуратными и ухоженными. Самой заметной чертой в этом лице были глаза – широко расставленные, серые, огромные.