«Не смешно. Для этого мне придется приблизиться к тебе, и ты получишь то, за чем пришел, — увидишь меня».

— Я пришел не за этим! Я хочу тебя вернуть!

— Она не хочет возвращаться, — сказала Аналейра. — Она недавно к героическому самоубийству готовилась.

— Что?!

«Вот тебе обязательно все растрындеть надо?» — возмутилась Исса.

Он не представлял, что она чувствует сейчас, поэтому и не притворялся, что понимает ее. Дорога у каждого своя, и бесполезно сравнивать одну боль с другой. Кирин просто хотел остаться рядом несмотря ни на что, и ему оставалось только убедить ее в этом.

— Исса, послушай… Если я уйду сейчас, это будет нечестно.

«При чем тут вообще честность?»

Кирину наконец удалось подняться на ноги, и хотя Исса все еще не могла его видеть, ему самому так было легче.

— А она во всем есть, в любви — тем более. Я хочу, чтобы ты доверяла мне. А для этого ты должна увидеть, что я готов остаться с тобой до конца, кем бы ты ни была.

«Это ты сейчас так говоришь. Ты слабо представляешь себе, что я такое».

— Вообще не представляю, — согласился Кирин. — Но ты — это ты. Я верю, что смогу принять тебя любой.

«А я — нет».

— Но ты и не узнаешь, если не подпустишь меня ближе. Даже если ты вернешь человеческий облик и снова будешь рядом со мной, в твоей душе все равно останется сомнение: что было бы, если бы я узнал правду. Поэтому давай покончим с этим сейчас.

«Клеймо исчезло, я больше не читаю твои мысли», — указала она.

— И что? С каких пор тебе нужно клеймо, чтобы понять, что я думаю? Ты сама говорила, что я предсказуемый.

«И то верно… Что ж, в чем-то ты прав. Давай попробуем. Но если что — это была твоя идея».

Аналейра все это время слушала их молча, она и не пыталась вклиниться в их разговор. Кирин подозревал, что она с самого начала подводила их обоих именно к этому. А может, проверяла его… или все сразу.

Теперь она не собиралась стоять у него на пути, только предупредила:

— Она и правда почувствует твои эмоции. В этом теле к ней вернулись прежние способности, одно мгновение страха — и она тебе этого никогда не простит.

— Я знаю, — кивнул Кирин.

— Ты думаешь, что сможешь остановить страх?

— Я надеюсь, что мне и не придется.

Он прекрасно понимал, что не сумеет управлять всеми своими эмоциями. Кирин знал, что любит ее, но не был уверен, что этого достаточно. Ему только и оставалось, что проверить. Это стало испытанием для них обоих, и он все равно шел вперед.

Аналейра двинулась следом, но держалась на значительном расстоянии. Этот момент она оставила только им двоим.

Миновав стену из высоких кристаллов, Кирин оказался в главном зале пещеры. И там, среди сияния, на возвышении, он сразу увидел ее. И узнал — даже при том, что у этого существа было мало общего с Иссой, которую он помнил.

Змея, свернувшаяся на камне, была огромной — не меньше тех холмов, что они видели при входе в долину. Ее крупная чешуя переливалась, как настоящие изумруды, а в нескольких участках была укреплена роговыми пластинами. Вдоль позвоночника и на голове змеи изгибались крупные шипы, отдаленно похожие на широкие рога. На спине, на равном расстоянии друг от друга, к броне были прижаты три тонкие полупрозрачные пары крыльев. Они отличались по размеру: те, что находились ближе к голове, были самыми большими, а самые маленькие росли у кончика хвоста.