Повинуясь моим командам, из стены вырос большой кулинарный блок, который немедленно развернул прилавок и выдвинул обеденный стол с двумя полупрозрачными, пластиковыми стульями. Сигнализируя о готовности, над прилавком кулинарного блока вспыхнул экран. Взглянув на Ольгу, которая лежала обнаженной, со спутанными, потускневшими волосами, я подумал, что ей, вероятно, прежде, чем приступить к завтраку, захочется принять ванну и нажал еще несколько кнопок на пульте, после чего стена напротив кухонного блока частично выдвинулась внутрь комнаты и раскрылась широким проемом, в котором я увидел большую овальную ванну, над которой из потолка торчал блестящий металлический цилиндр со множеством отверстий разного диаметра, о котором я, каким-то невероятным образом, знал, что это одновременно и струйно-вихревой и озоново-ионный душ и, вдобавок, еще и фен.

Подойдя к этой ванне, я увидел на её бортике клавиши с вполне понятными мне пиктограммами. Нажав ту, которая наполняла ванну водой, я, быстро манипулируя красной и синей кнопками, сделал воду приятно горячей, но не обжигающей. Поворачивая диск с различными пиктограммами, я наполнил воду цветочными ароматизаторами и пышной пеной. При виде воды, я почувствовал сильную жажду и подумал о том, что первое, чего захочет моя возлюбленная, это стакан чистой, прохладной воды или бокал какого-нибудь сока со льдом.

Подойдя к кулинарному блоку, я коснулся рукой клавиши и на экране стали мелькать, сменяя друг друга, различные бокалы, наполненные напитками, а рядом с ними были изображены ягоды и фрукты, входящие в состав напитка. Для Ольги я заказал самый большой бокал апельсинового напитка с небольшим количеством лимонного сока и пятью кубиками льда, а для себя такой же бокал апельсиново-ананасного напитка с добавлением земляники и тоже со льдом, удивившись только тому, что за десятки тысяч лет эти плоды и ягоды все еще оставались на этой планете. Вынув оба бокала из этого агрегата, я вернулся к пульту и нажал еще несколько кнопок.

Комнату в том месте, где лежала Ольга, я превратил в спальную. Пол поднялся и превратился в широкую софу. Гладкий пластик, покрывающий софу, лопнул посередине и разошелся, открывая блестящее, шелковое одеяло, а под головой Ольги вспучилась мягкая подушка. Это ложе пришло в движение и спустя несколько минут само прогнулось под телом девушки так, чтобы ей было удобнее лежать. У изголовья кровати стояли с обоих сторон небольшие тумбочки, над которыми парили шары, испускающие приятный, мягкий, зеленовато-золотистый свет. Нажав еще пару кнопок, я выпустил из шкафчика кресло и оно немедленно подлетело ко мне. Взяв в руки бокалы с напитками, я сел в кресло, чуть подался вперед и оно плавно поднесло меня к Ольге. Заставив кресло опуститься на пол, я, наконец, сделал несколько глотков прохладного напитка и расслабленно вздохнул.

Во мне к этому моменту странным образом совместилась память Эда Бартона, всех его предшественников и, самое главное, я был в равной степени еще и Оорком Элтом. Именно поэтому я с такой легкостью управлял всем этим оборудованием, которое мне и во сне не могло присниться. Как Эд Бартон, я с обожанием смотрел на Ольгу Браво, которая лежала на софе обнаженная и прекрасная. Как Эд Бартон я знал, как, когда и после скольких мытарств попал сюда, но как Оорк я знал, что это за чудесная комната и что находится за её пределами. Знал, что это стандартный жилой блок, который надежно спрятан на глубине ста пятидесяти метров и что он всего лишь несколько дней назад был активирован, а до этого был заключен в стасис-капсуле, что позволило ему не состариться за десятки тысяч лет.